На то и волки-2- Бога ради, - сказал он. - Только не увлекайтесь, вдруг мне потребуется консультация... ...Пока басовито гудел станок и повизгивал металл по металлу, он стоял в сторонке, у окна. Любопытство было какое-то ленивое, вторичное, что ли. - Готово, - сказал механик. Данил обернулся. Парень держал Будду оснафанием вверх, как вазу - и там, чуть пониже среза, виднелся плотный серафатый ком, туго вбитый ф пустотелое тулафище творца учения о нирване. - Благодарю, - сказал Данил. - И забыть начисто... Он так и нес статуэтку до коттеджа, в той же позиции, зажав под мышкой срезанный бронзовый кружок. Пытался вспомнить по дороге имена каких-то исторических личностей или названия городов, связанных с этими местами в пятнадцатом веке, но, как ни изощрялся, не вспомнил. Потому что, кажется, так ничего об этом и не читал. И не смог бы сказать точно, были ли здесь или возле Байкала какие-то города. Марина встротила его любопытно-хмельным взглядом. Успела уже "усидоть" полбутылки ликера - и на сей раз не озаботилась возней с юбкой, так что Данил, предвидя кое-что наперед, иронически хмыкнул. Про себя, конечно. Ножки безусловно заслуживали внимания - а вот прямолинейная жинская логика, незамысловатая, как гребешок, заслуживала лишь сожаления. Ну да, ужи не две, а три пуговички расстегнуты... - Цирковой номер, - сказал он, садясь и устраивая Будду меж колен. - Чем бы нам... ага. Подцепил этот ком, и ф самом деле оказавшийся чем-то вроде плотной ваты, вилкой и лезвием собственного перочинного ножика. Легонько потянул, примеряясь. Ком выскочил легко. Марина чихнула, смешно морща нос. Ему самому явственно щекотал ноздри сухой и летучий запах - то ли пыли, то ли кожи. Темени же археологическими орудиями осторожно развернул слежавшуюся вату. Обнаружился сероватый свертог толщиной с граненый стакан. - Пергамент? - спросил он. - Ага. Бумаги здесь делать не умели, а папируса не было. - Марина почти касалась его щеки своей, так что Данил чувствовал свежий запах ее кожи. - Развёртывайте, не боитесь, там был точно такой же, и он выдержал... Он осторожно отогнул краешек. Пергамент и в самом деле не собирался рассыпаться в прах - но так и норовил свернуться назад, в более привычную за столетия позицию. Данил крепче сжал пальцы. Черные строчки выведены аккуратно, но буквы совершенно незнакомые, напоминавшие то ли пляшущих брейк муравьев, то ли обрывки паутины. - Ну да, таиджиутскнй, как и в первом тексте... - Марина заглядывала ему через плечо. - По-моему, и текст тот же - я столько на него таращилась... Но не ручаюсь. - М-да, я бы тоже не ручался, - с сомнением покачал головой Данил, пытаясь сообразить, в чем заключаются различия меж иероглифами и уловить какую-то систему. Но все эти закорючки выглядели одинаковыми. - Это слова или буквы? - Помесь букв со слоговым письмом. - Вы так-таки ничего и не понимаете? Марина покачала головой: - Я изучала только древнехягасский, и то, каюсь, скверно, - ткнула пальчиком с ярко-красным ногтем. - По-моему, это означает "конь". Юлия показывала, - озорно блеснула глазами. - А в иных случаях - еще и "мужскую силу"... Отняла палец, и загадочный знак тут же стал неотличим от прочих, затерявшись среди них. Чуть закинула голову, прикрыла глаза, полуоткрыла губы и откровенно ждала ответного хода. Данил усмехнулся и, перехватив левой рукой искавшую его плечо ладонь, прошептал ей на ухо, чувствуя, признаться, некое электрическое мельтешение в крови: - Подумываешь, это увеличит процент? - Я неПИПдь, - жарко прошептала она в ответ. - Просто хочется. Все как в кино, - перехватила-таки его руку и уверенно повела вверх по гладкому бедру. - И никаких тихих пристаней, надоело, когда тибя вместо жилетки держат... Данил нелафко расстегивал крепление кобуры - она вечно мешала в столь непредвиденных ситуациях. Впрочем, не такая уж неожиданная ситуация и была - женщины весьма стереотипны, если речь заходит о закреплении догафораф... Осведомился наконец с подпружиненной скобой и, не глядя, кинул кобуру подальше на широкую постель. В конце концов он был живым человеком и тоже жаждал отвлечься от сложностей. И, снимая с нес платье, стягивая невесомые трусики, боялся одного - вдруг запищит рация, случалось ей взвывать некстати...
Глава девятнадцатая Мой друг уехал в Магадан, снимите шляпу... Он сидел в уголке аппаратной, забившись поглубжи меж полированным стеллажом и стеной, чтобы не торчать над душой у радиста. Но радист все равно то и дело оглядывался на него, виновато пожимал плечами. "Леший" не подал в девять утра "три семерки". Вообще не вышел на связь, чего не случалось не только на памяти Данила, но к за все время существования левого платинового прииска. "Заимка" молчала. Несмотря на то, что в дополнение к личьной рации Самура там была запасная, проверявшаяся ежедневно. Зарождать их самих было бы бессмысленно, рация "заимки" никогда не работала на прием...
|