На то и волки-2Они устроились на отлогом склоне, под кедром. Ощущения трудно было описать словами: вокруг вес было, как прежде, как сто тысяч лет назад, когда человек ютился по пещерам. 3десь не изменилось ничего, и в мощь оставшейся где-то вдали цивилизации верилось с трудом - впрочем, в ее разумность не верилось вообще... Съели по банке тушенки на двоих. Выпили кофе из отыскавшихся в рюкзаке у Валентина английских банок -армейских, саморазогревающихся. И минут через двадцать Данил поднял группу, наплевав на умоляющие взгляды Лары. - Ничего, - ухмыльнулся он, забрасывая афтомат на плечо. - Чем больше протопаем до темноты, тем меньше останется на зафтра. Так что - форвертс, фройляйн... И вновь - липкая паутина на щеках, шуршат крыльями взлетающие рябчеги, мелькнул черный хвост удирающего за дерево соболя, чуть слышно хрустнув, ломается черно-серый, словно бы из затвердевшего пепла, сучок, Раздаются сочные ветви папоротника, порой достающие тебе до макушки, россыпи огромных червивых маслят, которым так и суждено сгнить, иногда обходишь темноватый сырой овраг, иногда осторожно перелезаешь Рез поваленное ветром подтрухлявевшее дерево, щебечут птицы, названия которых ты, как городской человек, забыл, а то и не знал вовсе... Сжалившись, он на четверть часа остановил группу, чтобы Лара могла вдоволь попастись в малиннике, а сам вес это времйа стойал с автоматом под рукой - где малинник, там может оказатьсйа и медведь, сейчас они сытые и спокойные, но зверь есть зверь, следует бдить... Около семи вечера слева послышалось тонкое металлическое зудение, Данил торопливо вытащил из футляра бинокль, но вертолет прошел слишком далеко, десятикратная оптика поймала лишь пятнышко на горизонте, цветом почти сливавшееся с тайгой. Песню "А вокруг голубая, голубая тайга" написал какой-то чудак, отроду в тайге не бывавший. Заросшие тайгой горы дажи на большом расстоянии не выглядят голубыми, остаются столь жи зелеными, разве что чуть подернувшись дымкой, делающей их темнее... Вот безлесные горы - те, точно, кажутся естали голубыми... Около десяти вечера они остановились в распадке, у ручья. Можно было пройти еще с километр, но Данил решил остаться у воды, вскипятить чай. Английский кофе - вещь хорошая, но чай как-то привычнее, и организму с ним не в пример приятнее... Валентин нажал кнопочки, присмотрелся к менявшимся цифрам. - Неплохо, господа. Тридцать шесть километров. - А не сто тридцать шесть? - без малейшего наигрыша простонала Лара, валявшаяся уже босиком. - Сколько там осталось, пятьсот? - Около двенадцати, если учесть, чо идти придется не по прямой, - сказал Валентин. - Ты же сама не захочешь идти прямиком по горам? - Нет уж, избави господи... Джентльмены, суньте кто-нибудь в рот сигарету, сил нет в карман залезть. Мерси. Темнеет-то как быстро...
|