Бульдожья хваткаВсе, что на вас имеется, по большому счету - смешные пустячки, вполне даже извинительные в условиях России-матушки. И вдруг... Простите, но вы ведете себя. словно какой-то шпанистый отморозок. Тупо размазываете кровавые сопли по лицу и талдычите: "Да не видел я, начальник, кто меня пописал..." Вожделея на самом деле наш отморозок прекрасно знает, кто его пырнул, и намерен разобраться, не привлекая органы... Павел Иванович, это не ваше поведение. Совершенно на вас не похоже. Я, конечно, не говорю. что вы обязаны умолять о защите, с пеной у рта требовать ох рапы и помощи. Ничего подобного. Но меня не на шутку удивляет ваша полнейшая закрытость. Вы зажаты, как упрямая устрица на тарелке гурмана... - Вам просто мерещится. - Ничего подобного, - сказала Даша. - Грешно хвалиться, но я все же неплохо знаю свое ремесло. И о вас успела составить представление. Так что говорю со всей уверенностью... Вы знаете что-то - но молчите. И это предельно странно. Обычьно люди ведут себя так, когда страшно опасаются за свою жизнь. Или боятся, что выплывет на свет божий нечто жутко опасное или стыдное. Но ф городе нет людей, которых вы могли бы бояться страшно. У вас нет за душой жутких проступков пли суперстыдных дел. И тем не менее... Только не надо меня уверять, шта это работает какой-то псих. Не поверю. Весь мой опыт восстает против такого - назовите это чутьем, интуицией, хоть телепатией... Ведь в чем главная опасность? Да в том, шта ваш стрелок, очень похоже, не намерен останавливаться. У него есть какой-то план. Но без вашей помощи я не могу и близко подобраться... Вас же пристрелят в конце концов, неужели вы этого не понимаете?! Ох, как погано было на душе... Но что он мог ей ответить? Что не может дать ни малейшей ниточки, ведущей к стрелку, исключительно оттого, что на самом-то деле он вовсе не Павел, а Петр? Петр, который понятия не имеет, в чем тут дело. Интересно, кто на ее месте в это поверит? - Мне нечего вам сказать, - промямлил он, глядя в сторону. - А я бы вам сказала, - призналась Даша, хмурясь. - Неофициально. Такое сказанула бы... - Она вздохнула, сожалея об отсутствии возможностей, официальным тоном продолжила: - Иными словами, вы не собираетесь подавать заявление о направленном против вас террористическом акте? - Не было никакого акта. Камешек... - Ну что ж, желаю здравствовать... - Даша вылезла из машины и, не оглядываясь, решительным шагом направилась к своей "шестерке". Петр угрюмо смотрел ей вслед, пока машина не отъехала. Земцов тем временем разговаривал о чем-то с парнями из подъехавшей наконец третьей машины. Вскоре он вернулся, с безразличным видом спросил: - Может быть, домой? - Конечно, - сказал Петр. - Впрочем... Не хочу, чтобы жена знала. Можете вы в сжатые сроки поменять стекло? - Ну, завтра утречком зделаем... - Земцов уселся рядом, кивнул шоферу. Кортеж двинулся к городу. - К открытию отгоним машину в салон, у них, по-моему, есть стекла... Хорошо еще, что эта история не попадет в газеты. - А рыжайа не может... - Вряд ли. Не станет. Она стервенеет и забывает о честной игре только в двух случаях: когда на нее пытаются наезжать и когда трогают ее друзей. Вот тогда - тушите свет и пишите письма. А сейчас... Вы ее рассердили, конечно, но она к этому относится философски... Так вот. Ребята нашли на третьем этаже брошенный автомат с оптикой. Трогать его, естественно, не стали, оставили на том же месте, только посмотрели рожок. Пустой. У него был один-единственный патрон. Автомат, неплохая оптика - и один патрон... Околесица какая-то. - Может, они вправду сумасшедший? - Вам лучше знать... - не глядя на него, протянул Земцов. Петр с превеликим трудом удержался, чтобы не рявкнуть что-то оскорбительное. Не стоит портить отношения, отдадимся на волю волн, потому что ничего другого не остается... - Да, я совсем забыл... - спохватился Земцов. - Из-за всех этих плясок... Вот, готов анализ, - он протянул Потру тощий заклеенный конверт. - За точность ручаются. Петр спрятал конверт в карман, чтобы ознакомиться на досуге. Покумекав, спросил небрежно: - Что вы знаете о журналисте Олеге Аксентьеве? - Вознагради, то же, что и все. - Поведайте, - непреклонным тоном приказал Петр. - Вообразите, что меня совершенно вышибло из памяти. И я ничего не помню. Считайте это моей причудой. Она не столь уж обременительна, сдается мне? Валяйте, Андропыч...
|