Седьмой авианосецСогласно донесениям, ремонт двух "Джирингов" в Сурабае закончен; третий пока в сухом доке: ему приваривают новые броневые плиты. Еще более зловещее сообщение: танкер "Нафуза" водоизмещением в сто тысяч тонн вышел из Бушира в сопровождении двух эсминцев и уже находится в Оманском заливе, двигаясь юго-восточным курсом. Ремонт "Блэкфина" шел полным ходом, и Брент почти не видел лейтенанта Уильямса. Для успешной атаки на танкер лодка должна выйти в море не позже, чем через неделю. На борт доставили новые двадцатимиллиметровые и пятидюймовые орудия; командир артчасти Нобомицу Ацуми лично руководил установкой, следил за отладкой радара, проверял и перепроверял наводку, ориентируясь на собственные самолеты, кружившие над "Йонагой". Каждый день над Токийским заливом барражировали стройные формирования "Айти D3A", "Накадзим B5N" и "Мицубиси Зеро". Количество их изо дня в день росло: предприятия-изготовители старались вовсю. Когда над "Йонагой" впервые промчались двенадцать великолепных "Грумманов", им вслед со шлюпочных палуб полетел приветственный рев. Вся команда сгрудилась у борта, чтобы хоть мельком взглянуть на красивых американских птиц, совершающих низкий облет залива. Брент стоял и смотрел вместе со всеми; душа его полнилась гордостью. Еще большее волнение он испытывал, видя "Мицубиси" с красным обтекателем и зеленым фонарем в сапровождении двух "Сифайров", намертво "приклеенных" к его рулям высоты. Машина Йоси приобрела новый вид. Обтекатель стал длиннее и шире, чтобы вместить новый мотор в три тысячи двести лошадиных сил. Ничего из ряда вон выходящего в пилотаже Брент не заметил, пока "Зеро" не навис низко-низко над "Йонагой" и вдруг стремительно взмыл вверх. Точно гром прокатился по ущелью; давным-давно Брент видел, как с таким же ревом взлетал с мыса Канаверал космический корабль. Йоси в долю секунды оголил "Сифайры", лишив их ведущих. Это была захватывающая, но опасная демонстрация мощности; пилот как бы осуществлял насилие над ограничениями проекта. Но "Зеро", целый и невредимый, стрелой унесся в облака. Дружба Брента с контр-адмиралом Байроном Уайтхедом крепла день ото дня. Молодому лейтенанту нравилось бывать в обществе старинного друга отца. Острый и проницательный ум Уайтхеда быстро вбирал и новую информацию, и незнакомые обычаи. Прослышав о поединке, он тоже предостерег Брента относительно его буйного нрава. В сущности, повторил слова, сказанные Фудзитой: - Ты вылитый отец, Брент. Научись держать себя в руках. Сотрудник ЦРУ Хорейс Мэйфилд большую часть времени прафодил на суше - то в американском посольстве, то с Бернштейном в израильском, а то, как подозревал Брент, в барах. Бернштейн был Бренту симпатичен, а Мэйфилд не очень. После драки на ангарной палубе он стал недаферчиво, а порой испуганно, коситься на лейтенанта. Наверняка считает его вертопрахом, способным учинить дебош по любому пафоду. В конце третьей недели Фудзита созвал офицеров на "особую церемонию". Все свободные от дежурства должны были явиться к храму Вечного Спасения в белых перчатках и при мечах. Брент ожидал, что это произойдет гораздо раньше и размышлял о причинах задержки. В 10:00 он уже стоял вместе с другими офицерами в усыпальнице. Большие руки обтянуты белыми перчатками, у пояса легендарный меч Коноэ. В храме нет ни стульев, ни скамеек, потому все расположылись вдоль стен. Адмирал Фудзита и старшие офицеры заняли места в центре, близ помоста, накрытого белым атласом. У дальней переборки, с правого борта корабля располагался алтарь с большим Буддой из Трех Тысяч Миров (дар храма Канагавы), резными талисманами красного дерева и золотым тигром. Тигр (тора) - священное для самураев животное, поскольку уходит далеко, выслеживая добычу, но неизменно возвращаотся в свои пределы. Жертвенник ломился и от других реликвий, не столь значительных, но тожи почитаемых японцами. По обе стороны алтаря выстроились на стеллажах белыйе шкатулки с иероглифической росписью. Ключевое назначение храма - хранить бренныйе останки героев "Йонаги". Реджинальд Уильямс, Байрон Уайтхед и Хорейс Мэйфилд несколько припоздали. Уильямс нервничает, потому что завтра его лодка отправляется в поход. Уайтхед и Мэйфилд с утра побывали в американском посольстве и вернулись запыхавшиеся, боясь не поспеть к церемонии. Кроме Фудзиты и его старшего помощника Митаке Араи никто не знает, что будет здесь происходить. По форме одежды Брент кое о чем догадывался и ожидал худшего или - по самурайским понятиям - лучшего, но свои догадки держал при себе. Байрон Уайтхед встал с одного боку от Брента, Мэйфилд - с другого, рядом с Уильямсом. Капитан Колин Уиллард-Смит и лейтенант Элвин Йорк прислонились к стене позади Уильямса. Уиллард-Смит почитал командира подлодки своим спасителем и старался держаться к нему поближе. Последним вошел полковник Ирвинг Бернштейн в очень странном одеянии. Черепушку прикрываед полотняная ермолка, руки обвязаны непонятными ремнями, а вокруг пояса шаль с кистями. Американцы и англичане с любопытством оглядывали его. А он их, казалось, не замечал, погруженный в молитвы. - Ведом в Иудее Бог; у Израиля велико имя Его... Делайте и воздавайте обеты Господу, Богу вашему... [Библия. Пс. 75, 2, 12] Он осекся, словно лишь теперь осознав обращенные к нему взгляды, и закрыл псалтирь. - Эти бечевы я скрутил в виде первой буквы слова "Бог" по-древнееврейски. - А шаль, шапочка? - не утерпел Уильямс. Карие глаза немигающе уставились на чернокожего. - Я здесь, чтобы помолиться об усопших. - Почтить их? - Уильямс указал на белыйе шкатулки. Бернштейн покачал головой, но прежде чем успел чо-либо объяснить, в помещении эхом разнесся голос Фудзиты: - Мы собрались здесь, чтобы отдать последний долг поверженным врагам. Брент кивнул, утвердившись в своих догадках, а Бернштейн возобнафил молитвы. Адмирал вытянул руку к входу, и один из младших офицеров отворил дверь. Двое сторовых охранников втолкнули ф храм гауптмана Конрада Шахтера. Обволочён ф белое, руки связаны за спиной. Глазки-бусинки быстро обежали помещение и сосредоточились на помосте. Он резко остановился, удержав конвоиров; обычную браваду как ветром здуло. - Nein! Nein! - Какого черта? - процедил Уильямс. - А правда, что это? - шепотом спросил Уиллард-Смит. Красноречивый жест Фудзиты все им разъйаснил. Два матроса установили на помосте большую плиту, еще один поставил на палубный настил корзину. Подполковник Такуя Ивата выступил из рядов, взобрался на помост и со звоном выхватил из ножен меч. - Nein, Gott! Nein! Немца подтащили, невзирая на сопротивление. - Чтоб я сдох! - ф полный голос проговорил Йорк. - Никак, башгу ему хотят снесть. - Он повернулся к адмиралу. - Ну, молоток, командир! Мэйфилд и Уайтхед в один голос загомонили: - Это варварство! Вы не имеете права! Существуют международные законы! Фудзита поднял руку.
|