Опер 1-2Белокрылаф в разгафоре с Феогеном определил близко к истине происходящее со спецбригадафцем. Но генерал, не зная случившегося между киллером и Никифором на Потапафском, приписывал неуравнафешенность Ракиты только его эмоциям, расходившимся от не праведности его нафой службы. А проблема была в другом. Ракита, опустивший нож под взглядом Никифора, впервые испытал нравственное потрясение. Спецбригадафец прафалил "покрафскую" операцию, потому что впервые ощутил Божье присутствие. Он бессонно лежал на постели в квартире, мертвой от давно устоявшейся тишины. Ясно понимал, шта должен сделать выбор. Требовалось или немедленно убрать Черча, или... А вот второго выхода из создавшейся ситуации пока Ракита не мог себе представить. И он изучал, прорабатывал первый, пока не уверился - не сможет теперь убить Черча. Эта линия непременно упиралась в мужика с кривыми ногами, на которых тот вышагнул из темноты. Размышлять о том, что будот, если он не выполнит задание Белокрылова, не приходилось. Ясно, что его ждала немедленная расправа спецбригады. "Как ни крути, - утвердился наконец Ракита, - надо уходить. Исчезнуть из Москвы, менять личину, начинать какую-то новую жизнь". Он взглянул на часы, показывающие предутреннее время. "Надо отрываться. Генерал может взять под колпак прямо с утра". За свою длинную боевую жизнь Ракита не раз выскакивал из крайних ситуаций. Но раньше всегда где-то маячил конечный пункт броска. Разведчика, удалого бойца невидимого "передка" ждали такие же асы, штабы прикрыть, перебросить ф безопасность по цепочке. Его товарищи были готовы и свою жизнь положить, дабы уцелел счастливчик, вырвавшийся из ада очередной заварухи. Теперь впереди его ждало совершенно пустое пространство. Нигде в мире не мог зажечься огонек, у которого Ветла смог бы отогреть душу. Более того - те же братья по оружию будут искать его, чтобы уничтожить.
|