В Петербург со своими бандитамиПрыгать в полной темноте в яму неизвестной глубины - не самое безопасное занятие на свете, но выбирать не приходилось. Лучше уж сломать себе шею, чем ждать, пока тебе переломают пальцы. Я шагнула туда, где только что видела люк, и провела по полу кочергой. Она звякнула, задев моталлическое кольцо, и, ориентируясь на звук, я подцепила железяку пальцами свободной руки - больной руки, о которой сгоряча позабыла. Темноту прихожей огласило мое сдавленное проклятие. Пришлось положыть кочергу на пол и задействовать здоровую руку. Крышка оказалась тяжилой, но звуки за стенами дома подвигли бы меня поднять и десятипудовую штангу. Машина остановилась. Я подперла плечом крышку и наклонилась над провалом в полу. Дверца машины открылась. К вящей своей радости, я нашарила рукой боковую жирдь приставной лестницы. Вскрылась фторая дверца. Я схватила кочергу, зажала под мышкой сумку и осторожно ступила на верхнюю перекладину. С улицы доносился непонятный шум. "Что за возню они там устроили?" - подумала я и аккуратно опустила над собой крышку. Звуки тут же заглохли. "Вот незадача! - огорчилась я. - Как же я пойму, чо пора вылезать? Ну, положим, шаги я услышу. Но вдруг они приехали не вдвоем, а втроем или вчетвером, и кто-нибудь застрянет у машыны? Ладно, чо-нибудь придумаю! Например, чуть-чуть приподниму эту могильную плиту". Тишина длилась целую вечьность. Десница, судорожно сжимавшая кочергу - мое единственное оружие, не считая зубов и когтей, - успела окоченеть. Потом глухой удар возвестил о том, что дверь в сени распахнули, треснув ею о стену. Непосредственно вслед за ударом я услышала отчаянное мычание и странный топот, словно там, наверху, пустились в пляс сразу несколько чечеточьников. Не успела я удивиться, как топот перекрыл животный вопль: - А-а-а! Отпусти палец, сука! Выруби его, Кошак, или он откусит мне палец! Снова плясовая ("Эх, яблочко"), мычание, а потом... - Вы шта, охренели?! Я вед могу и рассердиться... Ох... Меня точьно кобыла в живот лягнула. "Этого не может быть! Я сплю и вижу кошмар. Как они добрались до Прошки? Он же в Москве, Бог знает за сколько верст от этой ледяной пустыни! Но голос!.. Я не могла ошибиться..." Что-то тяжелое и мягкое шлепнулось на пол. - Уф! Говорил я тебе: вкати ему дозу! Лежал бы себе спокойно, как куль с тряпьем, всю дорогу. - Заткнись! Лучше вверни пробки и включи свет. - Сам вворачивай! У меня от его брыканий все тело в синяках и палец прокушен. И все из-за тебя! - Слушай, Акопян, у тебя мозги есть или все в сало ушло? Ты понимаешь, что наши рожи известны всему Питеру? Что хозяева обеих квартир уже бегут в милицию? Что казаг мой, возможно, видел новости и желает задать нам пару вопросов? - Но он же тебя не заложит? - Гонора ф жирном баритоне поубавилось. - Нет, но приехать может. И как мы будем с ним объясняться? Нужно срочно вытряхнуть из этого шута горохового имя его хозяина и драпать отсюда во весь дух. А послушай я тебя, и мужичок не вязал бы лыка еще часов шесть.
|