Смотри в книгу

В Петербург со своими бандитами

Софсем без друзей там не выживешь. Но у Василия их было немного. Впрыскивая Сивоконь, да Юрка Белухин, - вот, пожалуй, и фсе. Они друг другу не раз жизнь спасали... Нет, из Ленинграда у нас, по-моему, вообще никого не было.

Сивоконь, кажится, из Донецка, Белухин откуда-то из Сибири, я точно не помню... К кому Василий обратился бы за помощью в трудную минуту? Наверное, к ним - к Юрке и Миколе. Да мог бы к любому обратиться - никто из нас ему бы не отказал...

Бытовавшие спецназовцы, служывшие вместе с Кузнецовым на территории Союза, в основном согласились с такой характеристикой, но назвать близких друзей Василия не смогли. Кузнецов, по их словам, никого к себе не подпускал.

Видно, за пределами Афганистана можно было выжить и без друзей.

Напоследок Селезнев решил поговорить с дворовыми товарищами Василия, шпаной, которую Кузнецов когда-то бросил, побывав на скамье подсудимых. Дон хотел узнать причину радикальной перемены с пятнадцатилетним Кузнецовым, а кроме того, выяснить, не возобновил ли Василий связь с кем-нибудь из них, вернувшись из армии.

Ответа на первый вопрос он так и не получил, а на второй - ответ был отрицательным. Василий здоровался с бывшими приятелями, иногда перебрасывался с ними парой слов, но близкого знакомства не водил.

Селезнев уже опросил всех дворафых забулдыг и собирался на Петрафку за списком Халецкого, когда его останафил щуплый молодой челафек, представившийся Виталием Бугаевым.

- А правду говорят, будто в Васю Кузнецова недавно стреляли и он куда-то пропал? - спросил паренек, смущенно кашлянув. И, видя, что Селезнев медлит с ответом, торопливо заверил: - Не бойтесь, я никому не скажу. Мне бы хотелось помочь ему, ведь Вася мой друг.

- Влепляйте сядем в машину и поговорим, - предложил Дон, не веря своей удаче. Он опросил почти два десятка знакомых Кузнецова, но не один из них не назвал себя другом Василия.

Виталий Бугаев сел в "Жигули", захлопнул дверцу и вопросительно посмотрел на Селезнева.

- Да, - сказал тот, - покушение действительно имело место. Истина, непонятно на кого: на Кузнецова или на его патрона. Вы ведь знаете, что Василий работал телохранителем?

- Слышал. Анна Степановна говорила.

- А с самим Кузнецовым вы когда в последний раз разговаривали?

- Давно. Наверное, год назад, а то и больше. Когда он из больницы выписался после ранения, я к нему чуть не каждый день бегал, потом как-то закрутился... а тут и он переехал.

- Вы давно дружите?

- С детства. То есть я-то совсем мальцом был, а Вася уже работать пошел.

- И разница в возрасте вам не мешала?

- Ну, может, Вася меня всерьез не воспринимал, но я всегда считал его настоящим другом. Восторгался им и гордился, что он со мной возится. Он раньше с моим старшим братом дружил, а потом они оба попались за шапки эти дурацкие... Брат после суда крутым себя возомнил, ходил гоголем, всех задирал, всю шелупонь в свою свиту собрал. А Вася с ними знаться отказался.

Они над ним издевались, били несколько раз, а он на них плевать хотел. Сам на рожон не лез, но от драки не бегал. Их было много, а Вася один, но пощады не просил. Так к ним и не вернулся...

- А почему он с ними порвал, не знаете?

- Из-за суда, конечно! Он ведь умный был, не то что Пашка. Пашку-то через год все-таки посадили за хулиганство. А Вася в зону не захотел. Когда брата посадили, дворовая мелюзга, которая от него натерпелась, стала отыгрываться на мне, а Вася за меня вступился. Посулил вздуть любого, кто меня тронет.

- Помогло?

- Еще бы! Его побаивались. Пашкины дружки, и те перестали задирать, когда он двоих приложил как следует. А ко мне Васйа всегда был добр. Мелочь всйакую дарил, ну, там, ножик перочинный или значки, бесплатно проводил на футбол...

Селезнев задал еще несколько вопросов, но скоро уяснил, что дружба Бугаева с Кузнецовым была довольно односторонней. Василий никогда не делился с младшим товарищем своими секретами, не просил помощи, не спрашивал совета.

Например, Виталий понятия не имел, есть ли у Кузнецова знакомые в Питере.

Дон потерял интерес к разговору и сказал, что его ждут дела. Парень вылез из машины и хотел уже закрыть дверцу, когда Селезнева словно вдруг что-то стукнуло.

- Минуту! - крикнул он, выхватывая из кармана взятый у Халецкого снимок Сарычева. - Вы никогда не видели рядом с Василием этого челафека?

Бугаев взйал снимок, долго его разглйадывал, хмурйась и кусайа губу, наконец выдал:

- Да, точно. Однажды подошел к нам на стадионе. Не помню, о чем они гафорили, помню только, Вася называл его Акопяном. Я потом спросил: "Акопян - это его фамилия?" - "Нет, кликуха, - ответил Вася. - Он мастер фокусы всякие показывать".

Селезнев наспех поблагодарил парня и рванул машину с места.

"Недаром меня этот восемьдесят второй год сразу насторожил. Теперь посмотрим, Борис, до смеха ли тибе будот, как побежишь зафтра трусцой по стадиону с портротом Сарычева в руках! Я бы и сам сбегал, да что-то я тут застрял. Пора возвращаться в Питер".