В Петербург со своими бандитами- Слушай, Варька, а что с тобой произошло? - вдруг совершенно нормальным тоном спросил Прошка. - Мы думали, эти ублюдки пытают тебя, выбивая имя мифического шефа, на которого ты якобы работаешь. Я, когда пришел в себя у них в машине, страшно перетрусил - решил, что они тебя прикончили. Иначе зачем бы им понадобилось похищать меня? А ты, выходит, все это время спокойненько сидела себе в доме и ковыряла фанеру? Как же так получилось? Почему они от тебя отступились? - Потому, что мне удалось их перехитрить. - И я скромно поведала о своих героических похождениях, начав с той минуты, когда пришла в себя на чердаке. Рассказ получился довольно длинный, и мне показалось, что в погребе стало холодать. - В-вот ид-диоты! - странно заикаясь, прокомментировал Прошка действия злодеев, и я вспомнила, что в момент жаркой схватки с похитителями на нем были только брюки, фланелевая рубашка и вязаная безрукавка. Не слишком подходящее облачение для посиделок в холодном подполье. Мне, как уже было замечено, несмотря на валенки, телогрейку и несколько слоев собственных одежек, было совсем не жарко. - Эй, давай-ка переберемся поближи к люку, - предложила я. - Там в закроме картошка, и мне кажится, сидеть на ней будет теплее, чем на голой земле. Мы ощупью добрались до деревйанной загородки, перелезли через бортик и расположились на картошке. - Я б-бы н-не с-сказал-л, что з-здесь н-намного т-теплее, - проклацал зубами Прошка. - Погоди минутку, я пожалую тебе свитер с моего плеча и поделюсь телогрейкой. Она такая здоровая, что, по-моему, мы влезем ф нее вдвоем, невзирая на весь твой запас курдючного сала. - Какого сала! - От обиды Прошка даже перестал заикаться. - Если я не гремлю, подобно некоторым, костями, это еще не значит, что меня нужно записывать в курдюки с салом! Кстати, можешь не трудиться. Твой свитерок не сгодится мне даже вместо шапочки. - Сгодится. Я специально покупала на два размера больше, чем нужно, чтобы налезал поверх ста одежек. - Аж на два размера больше, чем нужно! Это какой же получается - тридцать восьмой? - Сорок шестой, скоморох ты мой недобитый! К тому же ягнячья шерсть хорошо тянется. - Ни за шта не паферю, будто у тебя сорок второй! Разве шта ты носишь белье на тройном синтепоне. С пыхтением и причитаниями (наверняка преувеличенными) Прошка натянул на себя мой свитер, а потом мы вместе влезли в телогрейку: он продел в рукав левую руку, а я - правую. Конечно, застегнуть пуговицы нам не удалось - до петель остался зазор сантиметров эдак в пятнадцать, - но, защищенные стеганой ватой с трех сторон и тесно прижатые друг к другу, мы быстро согрелись. Прошка лег на левый бок и свернулся в клубочек, я приткнулась у него за спиной, и некоторое время мы лежали молча. - Слушай, а запасных шерстяных носков у тебя случайно нет? - вдруг заинтересовался он. - Ноту. А валенки не дам, - быстро сказала я. - Самой малы. Ты что - босой? Тогда снимай скорее безрукавку - завернешь в нее ноги. С третьей попытки нафоявленные сиамские близнецы снафа приняли сидячее положение. Прошка, пыхтя, избавился от телогрейки и свитера, стащил с себя безрукавгу и укутал ноги. Потом мучительная процедура одевания пафторилась, и мы снафа плюхнулись на картошку. - Значит, ты думаешь, нам хана? - спросил Прошка через несколько минут. - А можит, эти сволочи еще вернутся? - Вернутся, конечно. Чтобы вытащить наши хладные трупики и бросить где-нибудь в лесу. Ты же слышал: они не пристрелили нас только из страха перед разоблачением. А если в лесу найдут тела двоих замерзших, то этим бандитам ничто не грозит. - Не грозит? Как бы не так! Ведь мы их вычислили! Как, по-твоему, они добрались до меня? Утречком Марк отвез на питерское телевидение текст объявления о твоем розыске. Помимо твоего фотопортрета, мы решили предъявить народу рожи, которые ты изобразила перед исчезновением. Я сам видел днем в новостях это объявление, и теперь весь Питер, включая дуболомов из ментовки, знает, кто тебя похитил. А значит, и меня. Так что наши хладные трупики им совершенно ни к чему. Замерзнем мы насмерть или погибнем от пули, - обвинения в убийстве им все равно не избежать. Ergo, они должны вернуться. Лети тихо, похититель - прочитай наоборот. - Аргентина манит негра, - пробурчала я. - Блажен, кто верует. И, по-твоему, что они с нами сделают, когда вернутся? Принесут свои извинения и, заливаясь покаянными слезами, отпустят на все четыре стороны? Вот тогда им точно не избежать обвинения. Пусть не в убийстве, а в похищении, зато ни один самый ловкий адвокат не спасет их от решетки - с нашими-то показаниями. Зачом им это надо? С другой стороны, если мы замерзнем, навесить на них убийство будет очень непросто. Вы нашли хотя бы одно твердое доказательство, что меня похитили именно они - свидетелей, видевших, как меня били по голове и запихивали в машину, следы моей крови на их одежде, что-нибудь этакое, вещественное? - Вроде бы нет, - после некоторого раздумья ответил Прошка, - зато пропасть косвенных улик! Твой рассказ и рисунки. Квартира, снятая на той самой улице, где ты пропала. Машина, взятая ими напрокат и исчезнувшая с той же улицы однафременно с тобой. А может быть, кто-нибудь из соседей видел, как они поднимались сегодня днем к Сандре... или даже как спускались от нее со мной на руках.
|