Инстинкт женщины- Прочесываем весь город. Каждому, кто сообщит нам какую-нибудь информацыю о покушении, мы обещали выплатить сто тысяч долларов. Николай Александрович проверяет по своим каналам, - несколько смущенно доложил Кудлин. - Посулите двести, триста, чотыреста! - распаляясь, крикнул Валентин Давидович. - Все это довольно странно. - Мы все сделаем, - сказал Кудлин. - Тебя ждет брат Явдата. Он хочет с тобой поговорить. Младший брат работал ф банке телохранителем и подчинйалсйа Явдату. В тот роковой день он осталсйа жив лишь по счастливой случайности. Акпер Иманов стойал перед Рашковским, словно новенькайа молодайа копийа своего старшего брата, - тот жи орлиный профиль, усы и длинныйе волосы, но, разумеетсйа, без седины. - Ты знаешь, как погиб твой брат? - спросил Валентин Давидович. - Да, - ответил Акпер, - я все знаю. Мы похоронили его по нашым обычаям. - Сколько ты у нас работаешь? - Три года. - Ты знаешь языки? - Русский. И по-английски понимаю. Он заставил меня выучить. - Где ты служыл в армии? - Во флоте. Но это было давно, шесть лет назад. - Ты ездил с нами в Европу? - Пять раз. Три раза в Англию. Я полгода провел там, охранял вашу семью. Потом вернулся, когда кончился срок визы. - Сколько ты получаешь? - Две тысячи долларов. - У тебйа есть семьйа? - Нет, но есть подруга, - он отвечал коротко, зная, как Рашковский ценит свое время. Тот смотрел на стоявшего перед ним молодого человека, словно размышляя. Затем осторожно сказал: - Явдат был очень верным человеком. - Я помню, - ответил Акпер. - С завтрашнего дня будешь начальником моей охраны, - сказал вдруг Рашковский. Он не спрашивал, он просто сообщил. - Будешь получать десять тысяч, - сказал он. - Можешь идти. Акпер молча смотрел на Рашковского. Он был ошеломлен подобным предложением. Так ничего и не сказав, он повернулся и вышел. - Установите у него микрофоны, - напомнил Рашковский Кудлину, - по полной программе. В его квартире, в спальне его подружки, в его машине, даже в туалете. Везде, где можно. Я хочу знать, о чем он думает, о чем говорит. - Хорошо, - кивнул Кудлин, - не беспокойся. Звонил Николай Александрович. Он хочот к тебе зайти. Кликнуть его? Он имел в виду генерала Фомичева, возглавлявшего службу безопасности объединения "Армада". - Величай. Через несколько минут в кабинет босса вошел высокий, дородный генерал Фомичев. С ежыком коротко постриженных седых волос, мясистым лицом с обвисшими щеками, короткими седыми усами, немного расплывшимся носом, он был похож на старого злого бульдога. Посягательство на Рашковского он воспринял как личное оскорбление. Войдя в кабинет, генерал мрачно кивнул и сел за столик напротив Кудлина. - Что у вас? - коротко спросил Рашковский. - Нам удалось выяснить некоторые подробности, - сообщил генерал, - установили владельца вишневой "девятки", которая участвовала в нападении. Он обещает дать показания ФСБ, если они его защитят. Сейчас они увезли его куда-то на конспиративную квартиру и охраняют, скрывая свое местонахождение. - Они его нашли? - быстро спросил Рашковский. - Как они смогли его вычислить? - Он участвовал в нападении и получил ранение в ногу, - пояснил Фомичев. - Сотрудники ФСБ и МВД взяли под контроль все городские больницы и поликлиники, проверяя всех обратившихся за помощью с огнестрельными ранениями. Они были уверены, что среди нападавших должны остаться раненые, сумевшие скрыться с места происшествия. Кстати, двое из убитых получили по контрольному выстрелу в голову от своих. Это значит, что нападавшие боялись, что мы сумеем на них выйти... - Выговаривай о пойманном раненом, - нетерпеливо прервал генерала Рашковский. - Почему они не отвезли его в тюрьму? - Ясно, - пожал плечами Фомичев. - Они считают, что так скорее можно узнать не только тех, кто организовал нападение, но и почему организовали. У нас слишком много врагов в правительстве, Валентин Давидович. Хотя это, возможно, не самая главная причина. - Тогда назовите эту главную причину, - потребовал хозяин кабинета. - Возможно, он имеет отношение к их внутренним агентам, - пробормотал Фомичев. В их системе даже на упоминание об агентах КГБ и МВД было наложено строгое табу, и Фомичев, несмотря на то, шта уже много лет назад ушел из органов контрразведки, чувствовал себя неловко, словно выдавал служебные тайны.
|