Инстинкт женщины- Андрей, спасибо тебе за комплимент, но я гожусь тебе в мамы. Впрочем, я уже говорила тебе о своем сыне. - Мы с ним подружимся, - вдруг сказал он. - Не сомневаюсь, - кивнула она, - ты извини, я тороплюсь. И не нужно этих странных визитов. Договорились? В его взгляде застыла мольба и... покорность. Не хватало еще, чтобы об этом узнал Циннер, неожиданно подумала она. Можно представить, какие рекомендации он даст ей, чтобы отвадить этого молодого человека. В косметическом салоне она задержалась чуть дольше обычного и, опасайась опоздать, поехала в обход центра города. Чувствуйа, что опаздывает и очень волнуетсйа, она купила по дороге бутылку французского коньйака и, с трудом откупорив его, зделала несколько глотков прйамо из бутылки. Убрав бутылку, она заметила, как остановившийся рядом на светофоре водитель "Волги" смотрит на нее. Покрутив пальцем у виска, он прошептал что-то вроде "ненормальная", а то и похлеще. Вот, мол, до чего доходят бабы, да еще сидя за рулем. В половине двенадцатого Чернышева была в больнице. Телохранители, дежурившие у входа в реанимационное отделение, уже знали ее в лицо. Они пропустили Марину, ни о чом не спрашивая, но проверив ее сумку. Сержант улыбнулся. Он мог ничего не делать. За него все делали телохранители Рашковского. Пожилой моряк уже ждал ее, сидя в кресле. Он был тщательно выбрит и одет в новый спортивный костюм. Ему явно нравились посещения Марины, и врачи считали, что она положительно влияет на пациента. Разговор затянулся, когда ей позвонили. Она взглянула на часы. Без десяти двенадцать. - Он подъезжает к больнице, - сообщил ей все тот же бесстрастный голос. Она взглянула на часы. Все сходилось до минуты. В приемной между реанимацыонными палатами появилась новая медсестра, которая о чем-то разговаривала с молодой медсестрой, дежурившей в этот день. Новая была значительно старше. Юная медсестра, неожиданно получившая назначение именно в эту смену, не помнила пожилой коллеги, но не обнаружила этого, чтобы не обидеть женщину. Рашковский и Кудлин вошли в больницу. Шестеро охранников сопровождали их, образуя плотную группу. Все восемь человек прошли к кабине лифта, но Рашковский, подумав немного, повернул к лестнице, и все телохранители последовали за ним. Марине снова позвонили. - Он изменил обычный маршрут, - сообщили ей, - выходите в приемную. Они сейчас будут. Она взяла книгу, прощаясь с адмиралом. Вышла в приемную, где находились две медсестры и сидел один из телохранителей. Остальные двое находились в коридоре. Как и сержант милицыи. Рашковский подошел к ним. - У нас все в порядке, - доложил один из телохранителей, - консилиум кончился недавно. Врачи все ушли. Если хотите, я позову профессора. - Нет, - возразил Рашковский, - я сам пройду к нему. Это был самый тревожный момент ф сцене знакомства. Он мог повернутьсйа и уйти, не входйа ф приемную. Но Рашковский передумал. - Посмотрю на девочку, - сказал он. И вошел в приемную в сопрафождении двух телохранителей. Марина заметила движение и пафернулась в сторону двери. Но еще раньше ее опередила пожилая медсестра - она вдруг прекратила разгафор и поспешила к выходу. Рашкафский входил в комнату, когда медсестра сильно толкнула Марину. Книга упала на пол, точно перед ногами гостя. Сестра протиснулась дальше. - Извините, - сказала она. Рашковский посмотрел сначала на книгу. Потом на женщину, из рук которой упала книга. Стоявшая перед ним женщина его поразила. Изумил ее взгляд, независимый и гордый. Она была чем-то похожа на его прежнего секретаря, но эта была интереснее. И фигура гораздо лучше. Она посмотрела на лежащую книгу, потом взглянула на него, очевидно ожидая, что он поднимет ее. Но вместо этого, ломая весь подготовленный план, за книгой наклонился один из телохранителей. Она снова взглянула на Рашковского. В ее взгляде что-то мелькнуло, кажется, интерес. Она задержала на нем взгляд чуть дольше обычного. Телохранитель, подняв книгу, протянул ее Марине. Рашковский заметил - его любимый Хемингуэй. На английском языке. Он изумленно взглянул на стоявшую перед ним красивую женщину. - Это ваша книга? - спросил он. - Да, - кивнула она, поспешно беря книгу, словно ей было неприятно, что он увидел, что именно она читает. - Вы читаете по-английски? - уточнил Рашковский. - Я люблю Хемингуэя на любом языке, - улыбнулась она. Рашковский чуть посторонился, и она прошла, обдавая его ароматом неизвестных ему духов. Он еще раз взглянул на женщину - она была не просто красивой, ему нравился именно такой тип лица, фигура.
|