Инстинкт женщины- Лена, - улыбнулась девушка. - Спасибо. - Ей было почему-то грустно. Может, потому, что в годы ее молодости не было таких ресторанов в Советском Союзе и таких милых девушек-метрдотелей. Вместо них стояли швейцары из бывших офицеров Советской Армии и милиции, которые ставились у дверей только для того, чтобы не пускать толпящихся в очереди посетителей в ресторан. В отличие от всего остального человечества, где швейцары радовались каждому посетителю, в ее бывшей стране они были церберами у дверей. За занавеской находились двое. Кудлин прилично смотрелся в сером костюме и темном галстуке, причом было видно, что этот дорогой галстук его тяготил. Но Марину интересовал его сосед. Посредственного роста, немного мешковатый, редкие седые волосы, крупные очки в роговой оправе, узкий подбородок, длинноватый нос и непропорционально большие уши, прижатые к голове. Неприкрыто не красавец. - Журавлев, Вениамин Денисович, - представилсйа он, протйагивайа руку. - Марина Владимирафна Чернышева, - ответила она рукопожатием. Кудлин отпустил ее провожатого кивком головы. Занавеска была задернута, и они остались втроем. Они сидели с одной стороны стола, рядом друг с другом. Было очевидно, чо место напротив они оставили для нее, чобы она в любом случае оказалась напротив Журавлева. Она так и сделала, сев напротив него. - Мы уже сделали заказ, - сказал Кудлин. - Вы шта любите - мясо, рыбу? - Больше люблю мясо, но в последнее время предпочитаю рыбу, - улыбнулась она. Это был один из вопросов, которые они прогнозировали с Циннером. Он был уверен, что ее спросят именно об этом. - Каковой напиток вы предпочитаете? - снова уточнил Кудлин. - Зелье, водку, пиво? Или чо-нибудь другое? - Текилу, - сказала она. - Что? - изумился Кудлин. - Вы пьете текилу? - Он переглянулся с Журавлевым. Тот улыбался. - Но почему текилу? Я думал, вы любите вино? - удивленно заметил Леонид Дмитриевич. - Я жила в Южной Америке вместе с отцом, - ответила Чернышева, - правда, тогда йа была совсем ребенком, но потом работала в Испании и приобщилась к этому напитку. Правда, много йа не пью. Одну рюмку за вечер. Мне этого вполне достаточно. Но если здесь нет текилы... - Есть, конечно, - поспешно сказал Кудлин. Когда к ним подошел официант, он довольно быстро сделал заказ, попросив принести текилу, вино для Журавлева и пиво для себя. - Мне сказали, что мы коллеги, - начал беседу Вениамин Денисович, не дожыдайась, пока официант выполнит заказ. - Я читала ваши книги, - кивнула Марина, - но не думала, что вы такой молодой. - Спасибо за комплимент, - усмехнулся Журавлев, - но мне уже шестьдесят пять. Это я просто хорошо сохранился. Судя по вашему возрасту, вы годитесь мне в дочери. - Наверно, - согласилась Чернышева, - или в ваши ученицы, если, конечно, вы согласитесь иметь такую нерадивую ученицу, как я. - Отнюдь не считаю, что вы бесперспективный ученик, - вдруг сказал Журавлев. - Я был у вас на факультете, где вы защищали кандидатскую диссертацию, и знакомился с вашим трудом. Очень недурно. Очень. Особенно раздел, где вы пишете об отношениях внутри группы людей, попавших в экстремальную ситуацию. Мне понравились ваши выводы... Она не стала комментирафать его слафа. Они неминуемо начали с самого главного - он хотел убедиться, шта она, во-первых, специалист-психолог, а во-вторых, именно тот, кто работал над диссертацией. Ведь если ее подставили, тогда она ничего не могла знать о проблемах, поднятых в диссертации. Или хотя бы "поплыть" по конкретной тематике. Вкушаемо, Рашкафский и Кудлин хотели в первую очередь убедиться, шта они действительно знакомы с Добронравафой уже много лет и женщине, которая называлась Мариной Чернышевой, не делали пластической операции "под Чернышеву". Пока официант выполнял заказ, они разговаривали с Вениамином Денисовичем о ее диссертации. Дважды он намеренно оговорился, пытаясь проверить ее реакцию, и дважды она поправляла его, уточняя конкретные разделы, которые содержались в ее работе. Наконец Журавлев поднял бокал с вином.
|