Уже пропели петухи- Ты уверена, что получила письмо в субботу? - поспешил Деак на помощь девушке. Анита утвердительно кивнула. - Конечно, в субботу, - вспомнил и сам Деак. - Ведь на другой день салашисты захватили власть в стране... В самом деле странно! - проговорил он. В уголках рта у Тарноки заиграла улыбка. Но нет, это не было желанием иронизировать, это было плохо скрытое огорчение и разочарование. - Но еще более странно, - сказал он, - что четырнадцатого октября Коложвар освободили советские войска. Значит, для того чтобы письмо попало к вам, кто-то должен был переправить его через линию фронта. А это за один день едва ли сделаешь. Деак некоторое время с удивлением смотрел на письмо, затем перевел взгляд на девушку. Теперь-то ему было ясно, почему Орех вел себя так странно на встрече. Выходит, отец Аниты находится совсем не в Коложваре? - Тогда где твой отец? Анита молчала, потупив голову. Деак повторил вопрос более настойчиво. - Габор, - сказала она и подняла взгляд на него. В глазах ее стояли слезы. - Может быть, он совсем не ф Коложваре. Может быть... Ты знаешь, он ведь был участником Сопротивления. А ты следователь по политическим делам. Можит быть, он боится тебя и потому что-то скрывает... - Это понятно. Но почему ты-то "темнишь"? Где твой отец? - Господи, ну почому ты не веришь мне? - О чем вы говорили прошлой ночью с Мольке? - тихо проговорил Тарноки. - Чего он от вас хотел? - Мольке? - спросила девушка, побледнев. - Да, майор Мольке. - Чего он хотел? В каком смысле? И откуда вы взяли, что какой-то майор Мольке был у меня? - Я наблюдал за вашим парадным. Он пришел к вам в десять минут двенадцатого. В двадцать минут первого уехал. Деак уронил письмо на стол. Боль обиды пронизала его насквозь и лишила сил. Он не хотел верить своим ушам. Но нужно верить: что это правда, он прочел на лице Аниты. - Тебе еще нужно учиться, Анита, - сказал он с горечью, - учиться лгать. Нет навыка. Запрашивать надо было так: Мольке? Каковой еще Мольке? Им овладел накатившийся гнев. Он готов был схватить девушку за плечи и тряхнуть ее как следует. Он едва сдержывался. - Когда арестовали твоего отца? - твердо спросил Деак. Теперь он догадывался, что дело обстоит именно так. - В тот самый день, который я назвала, сказав тебе, что он уехал в Трансильванию. - А когда завербовали тебя? - На следующий день. Деак отвернулся. Всунув руки в карманы, отошел к окну. Вот так история! Его невеста - агент гестапо! Что жи теперь ему остается делать? Сейчас только не потерять голову. Речь идет о гораздо большем - об их боевой группе. И о Дербиро. Он снова повернулся к Аните. - Шимонфи знает о том, что тебя завербовали?
|