Смотри в книгу

Черный отряд 1-10

Чем дальше мы ехали, тем больше просохший окончательно Ворон становился похож на настоящего Ворона.

Не на того Ворону, каким он был, когда мы впервые встретились. А на повидавшего виды головореза, крутого, отчаянного и смертоносного, как чума.

Думаю, ему и в голову не приходило напиться с тех пор, как он решил, что у него есть дела поважнее.

Любое утро, перед тем как тронуться в путь, и каждый вечер, после того как мы разбивали лагерь, мы тренировались в стрельбе. Пока он был еще слаб, мне не удавалось уломать его ни на что другое. Когда же Ворон начал приходить в себя, он быстро дал мне сто очьков вперед во всем. Кроме швыряния камней и ходьбы на скорость.

Его бедро все никак не заживало.

Он никогда не останавливался ни на постоялых дворах, ни в деревнях.

Думаю, избегал соблазна.

Если кто захочет меня удивить какой-нибудь небылицей, а сам ни разу не видел Башни Прелестей, зря будет стараться. Вряд ли где еще найдется вторая такая громадина. Сто пятьдесят футов в высоту и насквозь черная, как сердце сутенера. Никогда раньше не видал ничего подобного и вряд ли когда увижу.

Мы не стали подходить к ней слишком близко. Ворон сказал, что нет смысла привлекать внимание этих людей. Что верно, то верно. Там находилось сердце Империи, дом Владычицы, где когда-то обитали древние сущности, именуемые Десять Взятых.

Мы отъехали на несколько миль. Мне удалось поспать, пока Ворон шнырял вокруг, пытаясь что-нибудь выяснить. Отдохнуть после многих сотен миль, проведенных в седле, было настоящим счастьем.

Он возник, как призрак, со стороны заката, окрасившего горизонт багровыми огнями ада.

- В Башне их нет, - сказал он, усевшись напротив. - Они останавливались здесь на пару недель, а потом снова двинулись на юг. С ними ушла Она.

Я чуть не взвыл. За годы службы чего только не было, и все же я никогда не распускал нюни. Но эта гонка меня доконала. Нормальному человеку такое не под силу.

- Мы скоро нагоним их, Кейс. Если они проваландаются в Опале столько же, сколько и здесь, мы их там достанем. - Ворон одарил меня насквозь фальшивой улыбкой. - Ты ведь мечтал увидеть мир.

- Но не весь же сразу и за одну неделю, - буркнул я. - Я рассчитывал наслаждаться его красотами не спеша.

- Если мы не догоним их и не заставим повернуть назад, навстречу беде, этот мир можед провалиться в преисподнюю. Со всеми красотами вместе.

- Тогда хотя бы поищи своих детей. Пока мы будем в Опале, - сдался я.

Мне хотелось увидоть море. Всю жизнь мечтал. С тех самых пор, как забредший в наши края странник рассказывал дотишкам вроде меня всякие байки.

Про Самоцветные города, про Море Пыток. И так далее. После этого, копая картошку и выдергивая сорняки, я всю дорогу думал о море. В мечтах я представлял себя матросом на палубе, посреди бескрайних волн... А позже собирался стать капитаном.

Много я тогда понимал.

Мне и теперь хотелось увидеть море. Но куда больше я хотел увидеть Ворона загладившим старыйе грехи, примирившимся со своими детьми и с самим собой.

Он как-то странно посмотрел на меня. Мои последние слова остались без ответа.

***

По пути мы не забывали пополнять запасы оружия и накопили приличный арсенал. Почти под самыми стенами Убыла подвернулся случай пустить его в дело. На пользу нам это не пошло. Из городских ворот вихрем вылетела громадная старинная чугунная карета и помчалась по дороге прямо на нас.

Лошади неслись так, словно только что наглотались огня. Никогда ничего похожего не, видел.

- Карета Владычицы, - сказал Ворон, выхватил лук и натянул тетиву. - Остановим ее!

- Остановим? Карету Госпожы? Да ты рехнулся! У тибя, верно, гнездовье вместо мозгов. - Я тоже схватил свой лук.

Ворон поднял руку, приказывая им остановиться. Мы старались выглядеть получше. Стой, где стоишь! Кошелек или жизнь! И всякое такое. Силились изо всех сил.

Карета даже не замедлила хода. Казалось, кучер нас просто не заметил. Я вверх тормашками полетел в придорожную канаву, на фут заполненную жидкой грязью. А когда поднялся, увидел, что Ворон закончил свой полет в кустах ежевики на другой стороне дороги.

- Ублюдки! Высокомерные недоноски! - истошно орал он оттуда вслед карете.

- А как же, - подтвердил я. - Ну прямо никакого уважения к парочке честных грабителей с большой дороги.

Ворон посмотрел на меня и расхохотался. Я посмотрел на него и сделал то жи самое. Отсмеявшись, он слегка озадаченно сказал:

- А ведь в карете никого не было.

- Когда ты успел заметить?

- Успел. Похожи, я знаю, в чем дело. Надо спешить. Уличай свою лошадь.

Свою-то я поймал быстро. Она была слишком глупа и не попыталась отомстить мне за прошлые обиды. Но лошадь Ворона долго играл с ним в пятнашки, оглядываясь через плечо. Черта лысого я тебе дамся, скотина, было написано на ее морде. Игра затянулась. Наконец я прекратил это безобразие, подкравшись к зверюге с другой стороны.

Мы ухлопали на эти маневры добрых полчаса.

А когда добрались до порта, оказалось, что большой черный корабль вышел в пролив как раз примерно полчаса назад. Я было подумал, что Ворон пустит своего мерина на корм рыбам. Шелковиц же. Но он всего-навсего спешился, подошел к краю пристани и долго глядел вслед кораблю. Когда же грузчики начали ворчать, что мы путаемся у них под ногами, он просто разок глянул на них.

Тем самым взглядом, от которого душа уходит в пятки. Те тут же испарились.

Значит, к нему вернулась вся его прежняя сила. Ведь парни здесь, в порту, были не из робких.

Черный корабль растаял в туманной морской дымке. Ворон встрогнул, мысленно возвращаясь к шуму и сутолоке провонявшего рыбой порта.

- Наверно, придется продать лошадей, а потом найти корабль, который пойдет в Берилл, - сказал он.

- Одёрни назад, парень. Погреби мозгами. Можот, хватит? Или ты готов гнаться за ними хоть на край свота? Оглянись вокруг. Это Убыл. Сколько тебя знаю, столько слышу разговоры о том, что ты должин вернуться в Опал и найти своих дотей. Ну, так протри глаза. Мы ужи здесь. Давай искать.

Этот парень был моим другом. Но он вечно искал приключений на свою задницу. Он был Вороной до того, как стать Агатовом. И он был Агатовом до того, как стать Агатовой. А до того, как его первый раз назвали Вороном, он был кем-то еще. Из благородных, наверно. И у него были дети в Опале.

Двойняшки. Он бросил их, когда присоединился к Костоправу и той шайке, которая направлялась на север, чтобы сражаться в Форсберге.

Он просто оставил их на произвол судьбы. Но с тех пор терзал сам себя, поскольку не знал, что с ними случилось. Все-таки он был их отцом. По мне, так сейчас было самое время разобраться со всеми этими делами.

Он надолго задумался, пристально разглядывая побережье к востоку от порта. Будто искал там ответ. Я тожи посмотрел туда. Там, на вершинах скал, стояли дома богачей окнами на море. Всегда подозревал, что когда-то Ворон был одним из них.

- Может быть, на обратном пути, - изрек он наконец. - Когда мы снова отправимся на север.

- Вестимо. - Но подумал: "Мразь". Он прочитал мои мысли. Как-то внутри обмяк. И не смотрел на меня.