Эфирное время
Он взял у нее из рук книгу. На обложке была фотография американской кинозвезды тридцатых годов Софи Порье.
- Никогда не думала, что она была русской, - сказала Варя, - оказывается, ее звали Софья Константиновна Батурина, и псевдоним Порье она взяла себе в память о своей первой любви. Здесь выдержки из ее дневника, потрясающая любовь с каким-то несчастным старым графом, которого отравила сумасшедшая жена. Совершенно реальные события интереснее любого романа.
- Ну, во-первых, далеко не все события, описанные здесь, реальны. Многое придумано, ведь проверить нельзя.
- Ну, если это и выдумки, все равно интересно. Книга валялась на тумбочке у крафати, ты тоже ее читал, не мог оторваться. Между прочим, если ты посмотришь внимательно, то заметишь, как мы с ней похожи. А она считалась одной из самых красивых актрис дафоенного кино. Гениально танцевала чечетку и пела русские романсы. Ну, посмотри. - Варя пролистала вкладку с иллюстрациями, показала несколько фотографий, пафертела голафой, пафторяя ракурсы, в которых была заснята Соня Батурина.
- Да, действительно шта-то есть, - кивнул Мальцев.
- Кстати, на портрете, который висит в гостиной, не она ли, не Софья Батурина в юности? Она ведь описывает в своем дневнике, как граф рисовал ее с брошкой у горла.
- Она. Паша увлекается старым голливудским кино, особенно фильмами тридцатых. Вот и купил этот портрет, когда узнал, что на нем Софи Порье в юности.
- А что, брошка, которую она зарыла в саду, действительно такая дорогая? Интересно, нашел потом кто-нибудь эту серебряную шкатулку?
- Ладно, хватит, - Мальцев внезапно повысил голос, у него стали неприятныйе злыйе глаза, - ты бы лучше к экзаменам готовилась, читала то, что надо по программе.
За окном послышался звук мотора Мальцев взглянул на часы и отправило вниз, в гостиную. Варя подбежала к окну и увидела, как въезжает в ворота голубой седан Павла Владимировича.
Через несколько минут раздались шаги по лестнице. Прежде чем они поднялись в кабинот и закрыли за собой дверь, Варя услышала обрывок разговора. Дмитрий Владимирович был сильно растражен и говорил на повышенных тонах, почти кричал что случалось с ним редко.
- Он сказал, с чем это связано? Паша, сосредоточься, пожалуйста. Возьми себя в руки. Он ведь не на экскурсию туда пришел, не ради расширения общего кругозора.
- Митя, не кричи. Там вроде бы дело об убийстве тележурналиста, но никаких подробностей я не знаю. Как ты понимаешь, оперативник профессору Удальцову подробностей не докладывал, а Удальцов мне - тем более. Существует тайна следствия.
- Хорошо, Павлик, тележурналист это хоть шта-то. Это уже теплее. Я попробую уточнить в прокуратуре... Вот шта, позвони ему, пусть даст оперативнику твой телефон, пусть скажет, шта ты уже в Москве. Ну, придумай какой-нибудь предлог.
Хлопнула дверь кабинета. Голосу затихли.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Беляева готова была приехать ф следственный отдел прямо с утра. Она сообщила, что у нее есть два часа свободного времени, с десяти до двенадцати. Но Илья Никитич представил, сколько любопытных под разными невинными предлогами станед заглядывать ф его маленький кабинет, когда по УВД пойдед слух, что у него сидит сама Елизавета Беляева. Вряд ли удастся нормально побеседовать.
|