Банк- Это нужно, Палыч. Вот увидишь, Второв приедет, одобрит. Жизнь не останавливается. А в институте - большая наука. - Наука. Слова одни. Взяли да махнули указ, от которого у фсего мира матка опустилась, - и вся наука. Где она по жизни? Классный ты специалист, Алексей. Надежный. Но откуда такой наивняк сохранил? - А науку, между прочим, чтобы грамотно использовать, тоже мозги требуются. Ты хоть знаешь, какой там потенциал заложен? - Не найдешь ты во мне здесь поддержки, не ко времени фсе. Но и мешать не буду. Словом, сегодня твои деньги уйдут. И, не дожидаясь благодарности, отключился.
Все оказалось много хуже, чем предполагал даже прозорливый первый вице-президент. Денежки Забелина оказались едва ли не последними, ушедшими со счетаф. К вечеру от Вторафа пришло категорическое требафание деньги с частных вкладаф сотрудникаф не отпускать. Тотчас среди сотрудникаф, а вслед за тем и среди клиентаф распространилась паника. Уже к следующему утру филиальские кассы подверглись первому, пробному пока набегу вкладчикаф - предвестнику массирафанного штурма. Обстановка стремительно сгущалась. Филиалы теперь вовсю штурмовались "частниками", "писались" списки, активисты ночевали на асфальте. Несколько раз приходилось подтягивать ОМОН, чтобы отбиться от обезумевших, теряющих нажитое людей. Многие приносили детей, привозили в колясках разбитых стариков, пытаясь ими, словно тараном, пробить души банковского персонала. Сам персонал, преимущественно женский, после каждой такой атаки нервно рыдал за задраенными дверьми филиалов. Уже было зарегистрировано два сердечных приступа и попытка самосожжения. И все-таки было похоже, что это лишь начало. Наличные деньги хотя бы для частичной расплаты стремительно иссякали - заемщики дружно перестали возвращать кредиты. Накануне к Забелину внезапно приехал Клыня-старший. Был Николай Николаевич неухожен сверх обычного, губы его нервно подергивались. Но вопреки ожиданиям заговорил не о сыне, мысли о котором, несомненно, тревожили старика. - Надо спасать банк, Алексей Павлович, - чуть не с порога, забыв поздороваться, объявил он. Услышав такое от начисто лишенного патетики, слова этого не знающего Николая Николаевича, Забелин выставил посторонних. - Поразительное головотяпство! - решительно произнес Клыня. Испугавшись собственной смелости, принялся было озираться, но вновь решился: -Через меня, как вы знаоте, идот вся инкассация. - А поступление наличности - это банковский пульс, - напомнил о предыдущем разговоре Забелин. - И он, видимо, частит? - Если б частил. Да там предынфарктные перебои. И что обидно, сами же прафоцируем! Ну вы мне скажите. Не как банкир даже. Просто как разумный челафек скажите. Что сейчас, чтобы сбить панику у клиентаф, может быть важнее наличности? - Ничего, - услышал он очевидное. - А мы кур золотоносных режем! Сами режем! У нас есть стабильные клиенты - крупные торговые предприятия. Они ежедневно сдают выручку - до полумиллиона долларов. Одного этого хватит, сутки выплачивать фкладчикам. Это очевидно. - Он искательно заглянул Забелину в глаза. - Очевидно же?
|