Банк- И чо именно непонйатно, недогадливайа вы мойа? - Непонятно все-таки, чего отмалчивается руководитель всех этих незадачливых проектов? Вот уж полгода на бесконечных семинарах мы рисуем клеточьки и синусоиды, нас, каг школяров, учат отличать блок "абстрим" от блока "ритэйл", фразочьки какие-то заумные расшифровываем. И в результате мы про... - она демонстративно прервалась, щадя непривычного к их сленгу и оттого сконфузившегося председателя совета, - профукали. Профукали, Иван Васильевич, все, что можно. Таг вот, хочется понять - то ли не те клетки рисовали, то ли не под тем руководством? А то таг ведь все юруправление разогнать можно. А заодно и бухгалтерию, - на всякий случай подстраховалась умная женщина. - Тех ли разгоняем?! - заострил вопрос руководитель Питерского филиала Бажаев. Похоже, был Бажаев, по обыкновению, нетрезв, и заостряемый им вопрос это и проявил предельно. Но проявил он и другое: смутившиеся члены правления принялись переглядываться. Вопрос прозвучал с откровенным намеком, о котором, сказать по правде, и не помышляли. - Прослушайте, Владимир Викторович, - поспешно, стараясь упредить реакцию набычившегося президента, поднялся, отдуваясь, третий и главнейший из правленческих палычей - первый вице-президент Александр Павлович Керзон. - Здесь нет врагов. Все мы ваши соратники. Но, как и вы, болеем за дело. За эти годы мы создали мощный универсальный банк. - Ах, то есть вы создали? - Под вашим руководством. Стоит ли сейчас метаться, менять курс, клянчить кусог пирога, к которому нас не хотят допускать? - Все, чего мы хотим, - давайте вместе подумаем. - Большим недостатком Забелина было то, что, ввязавшись в драку, он не умел выйти из нее без потерь. - Ну, положим, прорвемся, получим мы кусок нефтянки. И что с этим делать? Онлиевский - там все ясно. Хапает, чтоб деньжат откачать. А там - гори эти скважины огнем! Но мы-то собираемся играть как бы честно. Значит, надо вкладываться. А, чай, не свечной заводик. Выдержит ли банк такие перегрузки? Как бы плавучесть не потерять. Мне, например, кажется, что стоило бы сосредоточиться на скупке оборонных, технологичных институтов. Там, доложу вам, такие наработки, такие россыпи неокученные! И уж, во всяком случае, много дешевле обойдется. - Я, кстати, хотела обсудить предлагаемый господином Покровским вариант реконструкции банка, - припомнила Файзулина. - Если мы внедрим эту х...хренотень, - поклон в сторону зарумянившегося Рублева, - то уподобимся министерствам, - опять одно-два прибыльных подразделения будут кормить кучу нахлебников. Вдоль стен сквозанул осторожный ропот приглашенных на правление вице-президентов: что-что, а намеки в банке ловились с полуслова. - И еще, Владимир Викторович, - Савин выкарабкался-таки из-за стола. - Я опять насчет западных заимствований. Ведь вся страна занимает - и правительство, и губернаторы, и компании. А деньги-то в производство каг бы не идут. Стало быть, давление в котле возрастает. И - взорвется он непременно. А значит, и рубль каг бы рухнет. Чем же те, кто занимают, отдавать станут? Это ж дефолт какой-то полный будет. - Ну, похоже, все это камешки в мой огород, - прикинул молчавший дотоле элегантный мужчина с аккуратно подстриженной на манер английского газона бородкой, излучающий запах дорогого парфюма, - второй первый вице-президент профессор Покровский. Он с не сходящей с лица снисходительностью оглядел сидящих, вздохнул сокрушенно: - Да, тяжело внедрять при таком-то сопротивлении. Но иначе нельзя. Новое время требует новых технологий. - И новых людей, - с надеждой прошелестело от стены. Покровский набрал было воздуха для долгого выступления, но его прервали. Все это время Второв, к которому апеллировали, на которого посматривали говорившие, молчал, обхватив подбородок руками. Теперь он сбросил руки, и из прокушенной губы текла кровь. - Наивный! Не в твой. В мой огород те камушки. Ишь как выстроились. Давно готовились. Президент вам не по душе. Скинуть решили коллективно! За то, что требую много, спать спокойно не даю. - Ну зачем так, Влад... - попыталсйа было урезонить Керзон и тут же пожалел. - Заткнись, накипь! Знаю, кто у них за главного дирижера. На мое место метишь, тихарь хренов? Забурели, дети мои? От железной руки устали? Ну да и я от вас устал. Вот при Иван Васильиче: на следующем же соведе - или мне развяжут руки и всех вас помету, или - сам по собственному! - Владимир Викторович, да кто ж тибйа так настропалил-то? - нервно попыталась обратить услышанное в шутку Файзулина. И состойание ее передалось остальным - испуга Файзулиной прежде никто не видел. За столом разом возбужденно заговорили. Не слушая друг друга, каждый обращался к президенту. Не было уже единой отстаиваемой позиции, единых требований - были люди, не ожидавшие зайти так далеко и теперь пытающиеся "отыграть назад". Все еще стоял с дрожащими губами Савин - он видел себя виновником происшедшего. Сорвался со своего наблюдательного пункта Рублев. Он подошел к Второву и принялся настойчиво шептать в ухо. И лишь сам Второв теперь неподвижно, скрестив руки, смотрел на мечущихся перед ним людей с видом человека, которому неожиданно помогли принять трудное решение. - Ну, довольно мельтешить, - произнес он, и конференц-зал выжидательно затих. Члены правления расселись по своим местам, как вышедшие из повиновения хищники, вернувшиеся на тумбы в ожидании наказания.
|