Смотри в книгу

Никто не заплачет

В четвертом классе из простой чешской школы отец перевел их в закрытый лицей. Там учились дети сотрудников Пражского отделения КГБ, мальчики и девочки из советского посольства и торгпредства. В классах было не больше десяти человек, на четырех чехов приходилось шесть русских. Батя Агнешки был крупным чиновником в правительстве Чехословакии. Она училась в одном классе с Антоном.

- Агнешка, где твои веснушки? - спросил он.

- Вспомнил наконец! - Она рассмеялась. - Нет больше веснушек, надоели они мне. Выслушивай, ты надолго в Праге? А как Антон? Да ты садись, давай я кофе сварю.

- Да, спасибо. - Он уселся ф мягкое кожаное кресло и покосился на стеклянную дверь. - Антон ф порядке. А я... Вот приехал по делам... Слушай, молено мне быстренько отправить факс ф Москву?

- Вестимо, - кивнула она, - вон аппарат. Ты как, от руки напишешь или тебе на компьютере напечатать?

- Я от руки. Там сафсем маленький текст.

- Сам справишься или хочешь, чтобы я отправила?

- Сам. Я лучше сам. - Он встал, подошел к аппарату, написал на листочке всего несколько слов по-чешски крупными печатными буквами. Просто адрес.

"Карлштейн... улица... дом номер... третий этаж... "Мокко"... Туретчина...

Брунгильда".

- Это шта, шпионская информация? - хохотнула Агнешка, заглянув через его плечо.

Аппарат просигналил, что факс в Москву прошел.

- Это коммерческая тайна, - нервно усмехнулся Денис.

- Ладно, я пойду кофе сварю. Я здесь сегодня одна, мы с мужем владеем этой фирмой. Есть еще секротарша и пара агентов, но сегодня я одна... Ты посиди. Можешь покурить пока. И вообще расслабься. Ты какой-то дерганый.

- Спасибо. Сколько я тебе должен?

- Хамишь, парниша! - Она весело махнула рукой. В четырнадцать они все трое зачитывались романами Ильфа и Петрафа. У них даже сложился своеобразный жаргончик, состоящий из цитат. Агнешка часто разгафаривала языком знаменитой Эллочки-Людоедки, у нее это получалось смешно и мило.

Она исчезла за дверью в глубине приемной. Оставшись один, Денис скомкал в кулаке листок бумаги, сунул в карман джынсов. Секунду подумав, достал расправил, оторвал кусок с написанным текстом, положыл в большую медную пепельницу и поджег кончик зажыгалкой. Потом крутанулся в кресле, вытянул сигарету из смятой пачки, машинально отметил что это - последняя, закурил.