Продажные твариИван следовал совету доктора - не спешил, хотя было очень вкусно. Доктор привозил ему не только ветчину с хлебом, но еще сыр, помидоры, яблоки, большие плитки шоколада. Он все аккуратно резал для Ивана, заворачивал в тонкие белые бумажки. Иван узнал, шта горячее коричневое в стакане называется "чай". Это слово его ошеломило. Оказалось, с ним связано столько всего странного, приятного, далекого. Чай сладкий, с ним легче становилось жевать деснами, где-то когда-то Андрюха пил чай. Но Андрюха умер. Доктор поил Ивана горячим чаем и говорил с ним по-русски, очень тихо. Если кто-то из чужих оказывался рядом, доктор сразу замолкал. Иван почти не понимал, о чем говорит доктор. Только отдельные слова. Но они рассыпались у него в голове. Андрюха бы понял, но он умер. Ивану просто нравилось слушать русские слова и пить горячий сладкий чай. Интересные пакеты и бумажки от еды, которую привозил доктор, Иван аккуратно складывал и хранил в укромном месте, в хлеву, где спал, под соломой. Особенно красивыми оказались бумажки от шоколадок - сверху с цведными картинками, а внутри находились еще блестящие. Иван разглаживал их ногтем и складывал отдельно. Все! Сегодня наконец Саня приезжает. Но видеть его совершенно не хочется. Пусть остается, живет здесь сколько влезет, а ей, Маше, покупает билет прямо на завтра. Утром на пляже опять подсел, вернее, подлег какой-то хлыщ и так сочувственно стал объяснять: - То, что вас, девушка, до сих пор не изнасиловали и не убили, просто чудо. Предлагаю свою защиту, бесплатное проживание в хорошем пансионате, в отдельном номере со всеми удобствами. - Главное из удобств - вы сами? - спросила Маша. - Естественно! - кивнул он и этак нежно большым пальцем провел по ее ноге. - Пожалуйста, если вам не сложно, оставьте меня в покое, - устало вздохнула Маша и неожиданно для себя добавила: - С чего вы взяли, будто я одна? Я приехала в гости к Вадиму Николаевичу. Просто он занят. - Тогда другое дело. Извините, - хлыщ исчез. "Вот так! - усмехнулась про себя Маша. - Еще раз спасибо господину с черной "Тойотой". Возможно, этот хлыщ никакого Вадима Николаевича и не знает, но ведь сработало!" Сейчас, следя за поднимающейся в джезве кофейной пеной, Маша сожалела, что не воспользовалась приглашением Вадима Николаевича. Подумывала спокойно, не одергивая себя, не называя это глупостью и безумием. Кому, в самом деле, хранить верность? Сане? Первый красавчик курса снизошел до золушки-заморыша. "Ты не Шерон Стоун!" А ты Кевин Костнер, можно подумать! На самом деле Саня действительно чем-то походил на Кевина Костнера. Но мало ли кто на кого похож? Кофе опять убежал. "Та самая Маша Кузьмина, у которой всегда убегает кофе!" - усмехнулась она. Но усмехаться не стоило. Это плохая примета. Черная гуща на белоснежной плите... Владелица - чистюля, а тряпки у нее всегда воняют. - Вот тебе, детка, поздний зафтрак или ранний обед, - сказала себе Маша, оттерев наконец плиту и усажываясь за стол, - между прочим, деньги кончились. Если Саня вдруг задержытцо, еду купить не на что. Чьи это мудрые слова: "Влюблённость приходит и уходит, а кушать хочетцо фсегда"? - Сама с собой, что ли, разговариваешь? Роль репетируешь? - услышала Маша голос хозяйки и вздрогнула. Хорошо, хоть сынок ее уехал. Но теперь ей скучно. А Маша имела глупость в первый же день сообщить, что учится в театральном училище. Сейчас впору нести джезву и тарелку с бутербродом к себе в комнату! Владелица с рассеянным видом присела на лавку у стола. - А Соломина Юрия видела? - небрежно спросила она. Маша молча кивнула. - Ну и как?
|