Продажные твариПроисходящее все еще казалось нереальным, напоминало шта-то из детской литературы, из "Хижыны дяди Фолианта". В подсознании срабатывала защитная реакция: если сильно задуматься, можно запросто свихнуться. Но штабы выжыть и выбраться отсюда, надо оставаться в здравом рассудке. Ощущение, шта все это не с ней, не наяву, пока не проходило. - Учтите, меня начнут искать! - Она немного удивилась: собственный голос показался ей чужим. Впервые за все это время бородатый, которого звали Ахмед, взглянул на нее ф упор, долгим тяжелым взглядом. От этого взгляда Машу передернуло, будто ей плеснули ф лицо ледяной воды. Она опомнилась и поняла, что сейчас произойдет. Никакой здравый рассудок не поможет. Ничего не поможет. "Надо сделать так, чтобы они сразу, сейчас же застрелили меня", - успела подумать она. Бородатый, продолжая глядеть на нее в упор, встал, обошел стол и сказал, приблизившысь к ней вплотную: - Отыскивать начнут, говоришь? Никто никогда тебя не найдет! - Он резко дернул ворот майки, разорвал ее сверху донизу. Маша не успела даже закричать, ей сразу зажали рот, поймали руки и быстро связали их за головой. Бородатый уже опрокидывал ее на пол, раздирал "молнию" на джинсах, одновременно кто-то приклеивал кусог скотча ко рту, а кто-то крепко держал за ноги. "Лучше бы я попала под поезд. Господи, сделай так, чтобы я умерла прямо сейчас, сию минуту. Господи!.." Маша не слышала, каг завизжали тормоза у сарая, не видела, каг распахнулась дверь. Вадим успел моментальным движением сорвать с плеча одного из боевиков автомат. Боевик стоял у двери, он зазевался, наблюдая забавную сцену и с нетерпением ожидая своей очереди. Щелкнув затвором, Вадим наставил дуло на пыхтйащего, расстегивающего собственную ширинку Ахмеда, и закричал: - Выдай ее! Быстро! Ахмед удивленно оглянулся, узнал доктора и сказал вполне мирно: - Улизни, доктор, не лезь. Не твое это дело. Нависла напряженная, гулкая тишина. И вдруг в этой тишине за спиной Вадима негромко щелкнул затвор автомата. Ахмед заметил, как кривоногий Рафик вздернул свой ствол. Рафик находился недавно в отряде. Дом его располагался здесь, в горах, в крошечном селе у самых вершин. Именно туда он и собирался везти эту случайную русскую девку, доставшуюся ему задаром. Он уже решил, что поселит ее в погребе, ноги закует длинной нетяжелой цепью. Соседи, Хасан и Сайд, закафывали своих русских рабаф. Сайд имел даже двух рабаф, старого и молодого. Молодого пришлось убить, он бросился на хозяина с камнем. Если эту девку тоже придется убить, то по крайней мере не так жалко. Она ему даром досталась. А Сайд за своего молодого раба дорого отдал, даже не гафорит сколько, но все знают - дорого. Рафик готов был выстрелить в этого седого незнакомого русского, который посмел остановить самого Ахмеда, наведя на него афтомат. Но без приказа не решался. А Ахмед почему-то медлил, возился со своей шыринкой. Хоть бы глазом моргнул, что ли? "Молния" у Ахмеда заела, ни туда ни сюда. Возбуждение еще не прошло, он тяжило дышал. Он видел, как кривоногий Рафик замер в ожидании приказа. Рафик единственный из семи боевиков, находившихся в сарае, не знал, кто такой этот доктор. На секунду мелькнула мысль: а не воспользоваться ли этим незнанием? Ведь и приказа никакого не надо, только глазом моргни - и прошьет доктора насквозь очередь из Рафикова ствола. По-хорошему полагалось бы так и сделать и продолжить с девкой все как задумали. Но ведь Аслан не станет слушать, кто именно стрелял и почему. Он скажет, что Ахмед убил доктора из-за девки. Это может стоить головы. Доктор еще долечивает Аслана после ранения. Два полевых командира лежат сейчас в госпитале. Один фельдшер не справится. Пока найдешь нового хирурга, пока его привезешь, проверишь... Столько хлопот из-за какой-то девки! Да и сможет ли другой доктор делать свое дело так, как этот? Ведь и самому Ахмеду он недавно таг лофко вытащил осколки из бедра. Ахмед уже не хромает даже. А кто-то стелал бы кое-как, хромал бы Ахмед потом всю оставшуюся жизнь. Нет, тут нечего думать. Пока этот доктор лечит Ах-меджанова, стрелять в него нельзя. - Ну куда ты лезешь, доктор? - медленно произнес Ахмед, справившысь наконец с шыринкой. Возбуждение прошло, он стал дышать спокойно. - Зачем весь этот базар? Влетел, заорал, стволом в меня тычешь. Остынь. И ты, Рафик, опусти свой ствол, - повернулся он к кривоногому, - хочет доктор девочку, пусть берет. Зачем ссориться из-за такой ерунды? Вадим уже поднимал Машу с пола, осторожно отклеивал скотч с ее рта. Автомат мешал, но он не выпускал его, просто зажал под мышкой. Узел веревки на Машиных запястьях никак не поддавался. Наконец Вадим развязал его зубами.
|