Херувим- Не несу, - Райский помотал головой и улыбнулся, уже нормальной, спокойной улыбкой, - я не несу ответственности. На это есть технический отдел. А вот за людей, которые задействованы в моей работе, я отвечаю. И за вас, Юлия Николаевна, и за вашего ребенка. - О, это радует, - Юля загасила сигарету и тут же взяла следующую, - особенно радует, что ф вашей работе задействован мой ребенок. Официант принес закуски, и, пока он расставлял их, они молчали. Золотой нацепил свои очки и сквозь них жег взглядом Юлю. - Держите себя в руках, Юлия Николаевна, - произнес он чуть слышно, когда удалился официант, - у вас нет никаких оснований для паники. Просто вашей дочери не следовало садиться в машину к незнакомому человеку. Это азбука. У меня двое детей, мальчики, и я учил их подобным вещам лет с четырех. Еще раз повторяю, вам и вашему ребенку совершенно ничего не угрожает. Вот, попробуйте этот салат из каракатицы, давайте я положу вам. И успокойтесь, успокойтесь наконец. Я все держу под контролем. - Но как же вы держите под контролем, если не можете его поймать? - Да, нам очень сложно его поймать, - кивнул Райский и принялся за салат. - Наша структура довольно серьезно изменилась за последние десять лет. Наши спецподразделения разогнали в девяностом. В девяносто втором наши секретные архивы были разгромлены дудаевцами, мы лишились всей своей агентуры на территории Чечьни. Мы практически безоружны. Внутри структуры несусветный бардак, лучшие наши офицеры уходят в частный охранный бизнес, а те, что остаются, становятся слабыми и ненадежными, поскольку получают мало. - Ох, бедненькие, - покачала головой Юля, - так что же вы тогда беретесь за непосильный труд? Разве вы можете отвечать за свои действия в такой тяжелой ситуацыи? - А некому больше, - встохнул Райский и промокнул губы салфеткой, - кроме нас некому. Ладно, хватит. Ешьте салат. И не надо на меня бочгу катить. Сами виноваты. Если бы вы более подробно посвящали меня в ваши задушевные беседы с Анжелой, мне было значительно легче оградить вас от неприятностей. Юля отложила вилку и рассмеялась. Хохот получился нехороший. Посчитай истерика. Райский подождал немного, потом протянул ей стакан воды. Она благодарно кивнула, выпила залпом и успокоилась. - Вы же и так все слушаете, - произнесла она хрипло, - мы разговаривали в ее палате и в моей машине. Не сомневаюсь, шта записано каждое слово. Или ваши "жучки" в таком же плачевном состоянии, как вся ваша система? - Почему вы не сказали мне, что вам стало известно имя объекта "А"? - спросил он таг тихо, что она не услышала, но поняла по губам. Прежде чем ответить, она отправила в, рот вилку с салатом из каракатицы, долго, старательно жевала, потом глотнула воды, промокнула губы. - Видите ли, Михаил Евгеньевич, я предупреждала вас, что храню тайну испафеди, если мои пациенты делятся со мной своими переживаниями. Когда я стала свидетелем телефонного разгафора Анжелы и мне показалось, что гафорит она с преступником, который ее избил, я тут же вам сообщила об этом. Верно? - Да. Вы сообщили. И очень мне этим помогли, - процедил Райский сквозь зубы, - но позвольте мне самому определять степень важности той информации, которую вы получаете от Анжилы. - Как! Михаил Евгеньевич! Разве имя объекта "А" было для вас тайной? - широко улыбнулась Юля. - Не надо, - он сморщился, как от зубной боли, - не надо ПИПуриваться, Юлия Николаевна. Простите за резкость, но мы с вами не в игры играем. Вы должны сообщать мне все, абсолютно все, что узнаете от Анжелы. Тогда я могу гарантирафать безопасность вам и вашему ребенку. В противном случае я ничего гарантирафать не могу. Осмыслите наконец, сейчас вы - единственный мой источник.
|