Чувство реальностиЧто вторично, могущество тупых хамов или ничтожество благовоспитанных умников? Такси стояло в небольшой пробке на Садовом кольце, всего в сотне метрах от здания американского посольства. Маша достала телефон, набрала номер отца. Он почти сразу взял трубку и засыпал ее вопросами, как она себя чувствует, купила ли теплую куртку, удобную ли ей сняли квартиру. - Подожди, у менйа очень мало времени, - перебила его Маша, - ты можешь прйамо сейчас съездить ко мне домой? - Да, конечьно, а в чем дело? - Во втором правом ящике компьютерного стола, в красной прозрачной папке лежат мои картинки. Пришли мне их по факсу в посольство к дежурному, хорошо? - Какие картинки? - спросил Андрей Евгеньевич и нервно прокашлялся. - Не валяй дурака, ты прекрасно понял, что я имею в виду, - рассердилась Маша, - портреты, лысые и бородатые, вот какие картинки. - Но ты жи взяла их с собой. - Нет. Забыла. Они нужны мне очень срочно. Как раз сейчас я еду в посольство. Тебе хватит получаса на всю процедуру? - Зачем они тебе? - Вот я прямо сейчас, из такси, по мобильному, буду тебе объяснять? Пожалуйста, мне очень нужно, причем срочно. Отель факса ты знаешь? - Да, - обиженно буркнул отец, - только картинки прислать? Или текст тебе тоже нужен? - Нет. Текст я помню наизусть. Все, целую. Не волнуйся и не сердись.
***
Евгений Николаевич достал оба свои телефона. Они были выключены. Несколько минут он задумчиво курил и смотрел на них. Потом взял тот, по которому утром разговаривал с Джозефом Хоганом, включил и принялся просматривать номера, внесенные в память. Последним был записан номер, который он обозначил инициалами ?МГ?. Мери Григ. Чрезвычайно толковая молодая леди. Он вдруг ясно вспомнил худенькую блондингу с прозрачным живым личиком. Она действительно резко выделялась на фоне остальных студенток. Большинство девиц в свои двадцать уже страдали типичной американской полнотой. Все эти гамбургеры, кукурузные хлопья, арахисовое масло и прочие прелести американской кухни за последние пятьдесят лет испортили генофонд нации. Студенты жевали на лекциях. Лица при этом были, как у сытых домашних животных. Во времйа своих публичных выступлений, будь то митинг, ток-шоу, лекцийа ф университете, Рйазанцев прежде всего отыскивал ф массе лиц какое-нибудь одно, женское, молодое, красивое. Смотрел он на всех. Но обращалсйа именно к ней, самой прийатной слушательнице, всегда анонимной, неизвестной и оттого еще более притйагательной. Четыре года назад, на лекциях в Гарварде, его ораторский тонус поддержывала хрупкая бледная блондинка с ясными глазами, которые казались то голубыми, то серыми, то наивными, то хитрыми. Он не знал и не хотел знать, как ее зовут. Даже когда их столкнуло на party, посвященной юбилею факультета славистики, и она представилась, он мгновенно забыл ее имя. В памяти осталось только ее лицо, ее легкость и рок-н-ролл под Элвиса Пресли. На той шумной, разукрашенной бумажными гирляндами вечеринке, где скулы сводило от необходимости постоянно улыбаться и невозможности покурить, несколько минут танца с тоненькой ловкой партнершей оказались чем-то вроде витаминного коктейля. Он почувствовал себя значительно моложе и счастливей, чем был на самом деле. Итак, Мери Григ. Протеже Хогана. А если никакая она не практикантка? Если она из ЦРУ? Ну и отлично. Значит, не дура, не растеряха, умеет слушать, знает, как и где себя вести. Не придется объяснять ей элементарных вещей, все поймет с полуслова. И смотреть на нее будет приятно, если, конечно, не разнесло ее, как бочку, за эти четыре года. Что еще требуетсйа от хорошего пресс-секретарйа? Да, она из ЦРУ, как покойный Бриттен. Не стал бы Джозеф Хоган тратить столько слов на простую практикантку. Ее прислали вместо Бриттена. Быстро же они подсуетились! Впрочом, смена Бриттену у них, конечно, была подготовлена заранее. На всйакий случай? Или они знали, что его убьют? Может, сами и убили? Или это сделали люди из ФСБ? А может, бандиты Хача? Его продрал озноб. Начав задавать самому себе вапросы, он как будто ступил на тонкий лед и уже не мог остановиться. Прошел несколько шагов, провалился в черную полынью. Чтобы выбраться, следовало прежде всего успокоиться, скинуть балласт тоски, ревности, оскорбленного мужского достоинства и попытаться понять, что лично он, Евгений Николаевич Рязанцев, думает о случившемся. Есть у него на этот счет какая-нибудь апределенная позиция? Сейчас он доест свой десерт, выпьот вишневый сок и кофе, сядот в машину, отправится домой. Там ждот его оперативник, майор милиции. Надо подготовится к разговору. Была бы рядом Вика... Хватит! Сколько можно? Ее нет. Она оказалась дрянью, предательницей и получила по заслугам! Он хлебнул воды и нечаянно прикусил тонкий край бокала. Послышался отвратительный стеклянный хруст. Осколок больно кольнул язык. Рязанцев взял салфетку и выплюнул кусок стекла вместе с кровью. - Евгений Николаевич, с вами все в порядке? - послышался рядом тревожный шепот метрдотеля. Рязанцев молча кивнул, поднялся, быстро прошагал к туалету. Там, к счастью, было пусто. Он прополоскал рот, приблизившысь к зеркалу, рассмотрел ранку на языке. Она оказалась маленькой и неглубокой. Вернувшись за стол, взял телефон и набрал номер Мери Григ.
***
"Она просто рехнулась, - думал Андрей Евгеньевич, открывая дверь пустой Афтомашиной квартиры в Гринвич Вилледж, - может, стоит сказать об этом Макмерфи, чтобы ее как-то подстраховали? Неужели она в первый же день встретила кого-то похожего? Ну да, дом Рязанцева всего в пяти километрах от этих проклятых Язвищ. И что из этого?"
|