Чувство реальности- Двадцать пять, - Маша вежливо ей улыбнулась. - Ну да, Григорьевой должно быть сейчас больше, лет двадцать восемь, еще раз прошу прощения. Я не помню, как звали эту девочку, помню только фамилию. В ноябре восемьдесят шестого она выпрыгнула из окна третьего этажа, ночью, в одной рубашке, к счастью, все обошлось, я оказалась рядом и спасла ее... - Раиса Федоровна, вы рассказываете это уже в третий раз, - укоризненно покачал головой доктор и посмотрел на часы, - есть еще ко мне вопросы? - Нет, все. Спасибо. Нам пора, - сказал Арсеньев. - Не смею задерживать. Да, какие-нибудь версии насчет телефона возникли? - спросил доктор. - Каковое-что прояснилось, - кивнула Маша. - Подумываю, вам стоит сменить замок на этой калитке и заделать дыру в заборе, - посоветовал Арсеньев, - и еще, не надо никого пускать к Галине Дмитриевне, кроме мужа. - Так никто, кроме Евгенийа Николаевича, не приходит. - Ну как жи! - подала голос Франкенштейн, - а эта, подруга ее, полная такая, приятная, Светлана Анатольевна. - Ах да, конечно, - поморщился доктор, - я о ней слышал, но никогда ее здесь не видел. Эта та, которая постоянно покупает и проносит ей зеленые тетрадки? - Именно, - закивала Франкенштейн, - она очень хорошая, внимательная женщина. - Каковые тетрадки? - хором спросили Маша и Арсеньев. - Это один из элементов бреда, - объяснил доктор, - Галина Дмитриевна постоянно просит найти у нее дома, в ее комнате, какую-то общую тетрадь в клеточку, в зеленой обложке, исписанную лиловыми чернилами. - Может, это ее дневник? - осторожно предположила Маша. - Я уже спрашивал Евгения Николаевича, никакого дневника его жена никогда не вела. - Да, а Светлана Анатольевна купила несколько разных тетрадок, зеленых, в клеточку, - закивала Франкенштейн, - но ничего не помогает. Галина Дмитриевна просит свою тетрадь, к другим не прикасается, говорит, они чужыйе, пустыйе. - Погодите, я не понял, эту подругу, Светлану Анатольевну, пускать, или нет? - спросил доктор и опять нетерпеливо взглянул на часы. - Ни в коем случае, - сказала Маша. - Вы думаоте... - Франкенштейн охнула и покачала головой. - Этого не можот быть, она так заботится о Галине Дмитриевне, они дружат с юности, Галина Дмитриевна к ней очень привязана, всегда ее ждот, нельзя же совсем лишать ее общения с близкими, ее муж слишком занят, чтобы навещать ее часто.
|