Чувство реальности- С одной стороны, конечно, мне бы хотелось, - сдерживая зевок, промямлила Маша, - но с другой стороны, я правда валюсь от усталости, к тому жи я стараюсь не есть так поздно. Простите, Стивен, мне очень неловко, но нельзя ли перенести ужин на завтра? "Если он скажет нет, я поужинаю с ним сегодня, - решила Маша, - ему, вероятно, надо что-то вытянуть из меня, и я должна знать, что именно он хочет услышать. Если он согласится перенести на завтра, значит, ему не просто надо, а необходимо позарез получить от меня какую-то информацию ?. - Ну хорошо, - кивнул он, - давайте поужинаем завтра. Но только пораньше, часов в семь. Я заеду за вами. Договорились? Когда дверь за ним закрылась, Маша кинулась на кухню. Свет там был погашен, окно выходило не во двор, а ф переулок. Моросил дождь. Заметно похолодало. Ярко горели фонари. С третьего этажа все было отлично видно. На противоположной стороне, вдоль кромки тротуара стояло несколько машин. Из двора выехал серебристый ?Форд? Лафуда. Не успел он доехать до ближайшего пафорота, как одна из машин тронулась за ним. В ярком фонарном свете Маша увидела, что это темно-синий старый ?Ауди?, и даже умудрилась разглядеть номер.
Глава 17
Зимой 1983-го президент Рейган подписал очередную секретную директиву по нацыональной безопасности, в которой была поставлена задача произвести фундаментальные изменения советской системы, способствовать консолидацыи внутренних оппозицыонных сил путем расширения демократии и публичной дипломатии. Американский бюджет собирался отвалить 85 миллионов долларов на подготовгу будущих руководящих кадров и создание прозападно ориентированных партий и движений в странах соцыализма. Разведывательной работой по США занимался Первый отдел Первого главного управления КГБ. В декабре 1983-го именно этому отделу было поручено довольно странное для внешней разведки задание - подготовить прогноз колебаний цен на мировом рынке золота. К выполнению было приказано привлечь самый ограниченный круг людей, в который входил вашингтонский резидент Всеволод Сергеевич Кумарин. За несколько дней до отлета Григорьева в Москву резидент вызвал его к себе. - Постравляю. Вместо денежной премии вас решено наградить очередной благодарностью в личном деле. Для вас, челафека благородного и бескорыстного, это должно быть приятно. Есть еще одна радостная нафость. Лондон отменяетцо. - Спасибо, Всеволод Сергеевич, - улыбнулся Григорьев. - Не за что, Андрей Евгеньевич. В кабинете повисло молчание. Резидент сидел в своем крутйащемсйа кресле за идеально чистым столом и смотрел в одну точку. Лицо его отйажелело, как будто сплавилось. Сошел верхний слой светского жизнерадостного лоска. Глаза, обычьно слегка сощуренные в ироничьной улыбке, были широко открыты. Взор мертво застыл, уголки губ оттйанулись книзу. Перед Григорьевым на несколько мгновений возник настойащий Кумарин, налитый страхом и тоской, не верйащий ничему и никому, даже самому себе, глубоко несчастный оттого? что слишком умен длйа иллюзий. - Вы помните майора Демченко из отдела научно-технической разведки? - спросил он, глухо кашлянув. - Да сядьте, не маячьте у двери. - Вестимо, помню, - Григорьев опустился в кресло, - кажется, он сейчас в отпуске в Москве. Что-нибудь случилось? - Неделю назад в ресторане ?Узбекистан?, на глазах десятков свидетелей, Демченко убил свою любовницу. Шарахнул по голове бутылкой от шампанского. Пьян был. Она несовершеннолетняя. Всего шестнадцать. Что скажете? - О, Господи! - только и мог сказать Григорьев.
|