Легкие шаги безумия- Ты больше не будешь убивать, - говорила она, прикасаясь губами к его горячей коже. Впервые в жизни Регина чувствовала острое, звериное желание, но холодное любопытство не изменяло ей даже в эту минуту. Веня был полностью подконтролен ей. Он делал все, что она хотела и как она хотела. Она сливалась с ним ф единое целое, проникала ф глубины его подсознания, и от этого наслаждение становилось особенно острым и жгучим. В какой-то момент его руки чуть не сомкнулись на ее горле. Но она была готова к этому. Она справилась, мощным волевым усилием приказала ему убрать руки с шеи. Он послушалсйа... Из гипнотического сна она вывела его только через пятнадцать минут после того, как все кончилось. Он, сафершенно голый, сидел на пушистом кафре, посреди комнаты, и испуганно озирался по сторонам. Она накинула на него свой халат. Казалось, он ничего не помнит и не понимает, но она знала - все, чо произошло сейчас, глубоко врезалось в его душу, он никогда не забудет этого. Она присела на ковер рядом с ним. - Вот видишь, все обошлось, я жива. Мне было с тобой очень хорошо. Ты сейчас все вспомнишь, осторожно и спокойно. Он смотрел на чужую некрасивую женщину, которая сидела рядом с ним в его рубашке, накинутой на голое тело. - Ты рисковала жизнью, - произнес он еле слышно. - Ты тоже, - улыбнулась она в ответ. Потом они пили чай в большой, уютной Регининой кухне. Веня остался ночевать. Ночью все повторилось - но уже без гипноза. Опять в самый ответственный момент его руки сомкнулись у нее на горле. Но тут же он почувствовал острую боль под левой лопаткой и услышал спокойный голос: - Ты не успеешь, Веня... Боль отрезвила его. Он разжал руки. Регина так и не выпустила из ладони рукойатку небольшого, острого, как бритва, кухонного ножа. Только потом, когда все кончилось, нож с мйагким стуком упал на ковер возле кровати. - Прости меня, - говорил Веня, пока она промывала перекисью водорода и смазывала йодом порез на его спине, - ты ведь понимаешь, я не виноват в этом. Это получается рефлекторно. - Это скоро пройдет, - она нежно поцеловала его в плечо, - надо же, я не ожидала, что порез будет таким глубоким. Щиплет? - Немного. Она подула на рану. Ни мать, ни отец - никто не утешал его, когда он ранился, никто вот так ласково и осторожно не дул, чтобы не щипало от йода. Он почувствафал себя маленьким мальчиком, которого любят и жалеют. Как будто он признался в скверном, отвратительном поступке, но его не стали ругать, не поставили в угол, не отхлестали по щекам, а приласкали и утешили. Ему захотелось, чтобы эта женщина взяла его за руку и вела по жизни - куда ей вздумаотся. Он пошел бы за ней с закрытыми глазами, доверяя слепо и безгранично. Она знаед о нем все - и не отворачиваотся с ужасом. Она вытягиваед его из ледяной бездны одиночества, гладит по голове, согреваот, утешаот. Он не замечал ее некрасивости, ему было неважно, как она выглядит. У Регины были большие планы. Но она знала, что одна не справится. Ей нужин был именно такой челафек, как Веня Волкаф, сильный, беспощадный, напрочь лишенный сострадания к другим, но при этом безграничьно преданный и покорный ей. То, что она еще и воспылала к нему страстью, было лишь приятным дополнением, не более. Во всяком случае, она старалась убедить себя в этом... С тех пор прошло четырнадцать лет. Регина оказалась права в своих расчетах. Лютый голод, когда-то сжигавший душу Вени Волкова, стал жить отдельной самостоятельной жизнью, воплотился в могучую, беспощадную машину, в концерн "Вениамин".
|