Белорусский набат"Опять не то... Вероятность того, что мои противники переоденутся ментами - мизерная. Да и не помогло бы им это. Менты во внешнем оцеплении стоят, ближний круг кагэбэшники держат. Риск огромный, а надежд на удачу почти нет. Плюс опасность того, что из-за мелочи типа формы одежды прицепится какой-нибудь офицер из Главка и начнет выяснять номер райотдела. Штабные это любят... Ко всему прочему нафые лица обязательно бросятся в глаза ответственным за мероприятие. Так что ментафская форма - тоже не вариант..." Из люка до пояса высунулся электрик и взял прикуренную напарником сигарету. По всему чувствовалось, что ремонтники не горят трудовым энтузиазмом и исполняют свою работу спустя рукава. Так, как принято у большинства славян - пять минут вкалывать, потом час перекуривать. Рокотов осторожно перешел к соседнему оконному проему и посмотрел на площадь с новой точки. *** Столичный мэр уставился в лежащий перед ним блокнот. Он полностью отключился от внешнего мира и даже не поднял голову, когда на трибуну Соведа Ассоциации взобрался его подельник и, по совместительству, глава Мосгордумы Владимир Полутонов. Слушать излияния бывшего милицейского следователя, ушедшего "по собственному желанию" из органов за три дня до возбуждения против него уголовного дела по факту взяточничества и потому избежавшего расследования, Прудкову было неинтересно. Заранее ясно, что изречет плешивый очкарик Полутонов. Начнед призывать губернаторов не отказывать ф доверии отстраненному Генеральному прокурору, пугать фсех "диктатурой Кремля", спорить с главой Совета Федерации Егором Строечкином по поводу регламента. А напоследок произнесед здравицу ф честь мэра Москвы. И обязательно будет поддержан криками с мест. С Прудковым стараются дружить почти все губернаторы. Особенно нынче должин растуха-риться Дроссель. У него в Екатеринбурге совсем с деньгами плохо, потому и демонстрирует на каждой встрече свое стремление услужить. К Дросселю присоединится Стародурцев, пробивающий свой проект по поставкам в Москву дешевой водки со своих подпольных заводиков. Он уже неоднократно подкатывал к Прудкову с инициативой, но мэр пока размышлял. Прибыли дешевая водочька сулила хорошие, но и риск был немалый. Особенно со Стародурцевым, фигурирующим в нескольких десятках уголовных дел. Если б не иммунитет, полирафать бы Стародурцеву нары и спать у параши, как прафорафавшемуся чинуше. Бюрократаф в камере не любят. Прудков нарисовал на листке цведок. По совотам куратора-сайентолога, которому он ежемесячно отстегивал десять-пятнадцать тысяч долларов за консультации, рисование должно было помочь ему расслабиться. Но мэр рисовал плохо и гармонии со своим внутренним миром не находил. Вот и теперь, изобразив орхидею, Прудков понял, что сие экзотическое растение в его исполнении более всего напоминаот кучку собачьего кала. Или злой шарж на председателя Лада Федерации. Михаил Юрьевич смял листок и бросил комок бумаги себе под ноги. В последние месяцы градоначальник пребывал в перманентно плохом настроении. Его "мочили" с телеэкранов, пинали в газетах, на каждой пресс-конференции задавали неприятные вопросы по поводу бизнеса мэрской супруги. И все из-за того, что Прудков заявил себя кандидатом на президентский пост и организовал политическую партию. Не лез бы на выборы - все было бы тихо-мирно. А он не сдержался. Московского кресла показалось мало, захотелось в царские палаты. Вот и получил... С финансовыми потоками тоже происходили какие-то странные пертурбации. Подельники, почувствовав слабину Михаила Юрьевича, стали более независимыми и начали сокращать отчисления в столичный "общак". Каковое-кто уже открыто говорил, что ему надоело платить ни за что и поэтому он подыскивает себе иных покровителей, посговорчивее и повлиятельнее, чем теряющий хватку Прудков. Единая надежда оставалась на связи бывшего премьер-министра, которого мэр заманил к себе в партию. Экс-разведчик Максимыч обязан был придумать нестандартный ход, который оставил бы с носом всех недругов градоначальника. Хорошо еще, что Страус сбегать не собирается. Худо-бедно решает наболевшие вопросы, заставляет бизнесменов отчислять денежки в специальные фонды, недавно договорился насчет устранения непокорного Офтальмолога. Но и на Павлиныча опасно полностью полагаться. Может в любой момент ударить в спину, если мэр ослабит вожжи. Прудков стиснул зубы. Никому верить нельзя. Ни-ко-му! Дажи жине. Она на тридцать лет его моложи, лучше приспосабливается к жизни, сама ужи играет во взрослые игры со ставками в десятки миллионов. Никто не может дать гарантии, что ей не надоест жить с пожилым резонерствующим недомерком и она не решит - подыскать себе партию получше. Деньги у нее есть, о делишках Прудкова она знает больше, чем нужно. Возможно, что и папочка с компроматом где-то надежно спрятана... - Слово предоставляется Генеральному прокурору! - по залу разнесся гундосый голос Строечкина. - Юрий Ильич, по регламенту у вас десять минут.
|