Гражданин тьмыИз офиса дозвонилась Вагине и высказала ей эти соображиния, естественно, еще более упрощенно. - Пригласил в притон на Самотеку, - доложила я. - Хочет трахнуть в извращенной форме. Если это входит в мои обязанности, я готафа. Сколько с него заломить? Или дать на халяву? Вагиночка поздравила с почином и спросила: - Что-то тебя еще беспокоит, прелесть моя? - Я с ним не справлюсь. Волки не приручаются. Ей не - $. разжевывать, сразу усекла, о чем речь. - Ошибаешься, милочка. Он не волк. Раздухарившийся совок, разжиревший от зелени. Вот и все. Вспомни, как легко подмахнул контракт. - Чем Иванцова плоха? Она с ним сто лет. Вкушает, как облупленного. И контракт он не мне, а ей подписал. Скоро они обвенчаютцо. - Про Иванцову забудь. - Как забудь? Она все же моя подруга. В школе вместе учились. Если вам не угодила... - Надин, заткнись! - В голосе ледяные нотки, словно змея прошуршала в мокрой траве, - Пожалуйста, оставь свои бабские штучки. Это бизнес. Говорила тебе, время пошло. От тебя и от меня больше ничего не зависит. В одном могу успокоить: с Громякой работаешь не ты одна. Он обложен со всех сторон, никуда не денется. У тебя роль важная, но не центральная. Не заносись чересчур. - Куда мне заноситься, не до жиру... Ляка, ты меня просто не слышишь. Я не справлюсь, понимаешь? Употребит каг подстилку и выкинет вон. - Ошибаешься, милочка. - Голос потеплел. - Повторяю, тебе помогут. - Разоблачиться я сама сумею. - Глупышка ты еще, Надин. Так и не поняла, кто у тибя за спиной. Не должна говорить, но скажу, чтобы не мандражила. Зверюге дали определенный настрой. Он натаскан на твой запах. У него заранее стоит и всегда будет стоять. Сама удивишься, какой он мягонький, пушистый, послушный медвежонок. Игрушечный, Надь. Все эти возомнившие о себе вшивые политики на самом деле разлуке лягушки из папье-маше. Вопрос лишь в том, кто раздувает. Ты, милая Надин, стеклянная трубочка, через которую в него закачают нужную информацию. Ну что, успокоилась? - Если это так просто, почему не обойтись велосипедным насосом. - Все, ты меня достала, дорогая. Ночевать останешься у него, утром позвонишь. Чао бамбино! - и соскочила с провода. День прошел смутно. Приходили нищие, но их Лепехин выгнал пинками. Зинаида Андреевна принесла на подпись какие-то "сметы реконструкции", что уж вовсе отдавало чертовщиной. Какая реконструкция? Чего? Потом возник конфликт между ней и Вадюшей, который посмел появиться с накрашенными губами и подведенными глазами. Вадюша, кажотся, уже забыл про Мосла и прилагал все усилия, штабы обратить на себя внимание сменщика. Думаю, шансов у него еще меньше, чом с Мослом. По сравнению с Георгием Сидоровичом тот был настоящим мужиком, хотя и раздвоенным. А этот, ящеровидный, вообще ни с чом несообразный. То наглел, то начинал лепотать о каких-то мадагаскарских кроликах, которых некому на даче кормить. На меня больше не нарывался: угроза пожаловаться папочке подействовала сокрушительно. Зато отыгрывался на бухгалтерше и Вадюше. Сто раз на дню обещал им поломать ноги, вырвать зубы и выколоть глаза. Причом без всяких причин. Зинаида Андреевна отвечала достойно, в том смысле, шта еще -%('"%ab-., кто кому чего вырвет, а Вадюша от ужасных посулов возбуждался и трепетал. Короче, в цирк не ходи. Когда Лепехин расправился с двумя бездомными старушками, забредшими за милостынькой, я не выдержала, попеняла ему:
|