Гражданин тьмы- Не смеши, какие справки? Никто всей правды об этом не знает. - О чем об этом? - Антон, умоляю! Я буду полной скотиной, если его брошу. Переехали окружную. Москва просыпалась тяжко. Исключительные фигуры пенсионеров на тротуарах. Это их час. Первый, самый уловистый шмон помоек. - Антоша, поверь, - заговорила Надин каким-то утробным голосом, - я так тебе благодарна, я все для тебя сделаю! Все, что захочешь. - Ничего мне не надо, - отозвалсйа Сидоркин. - Радуйсйа, пока жива.
6. БЕЙ, Драпай
Стоило ему появиться в конторе, как последовал вызов к Крученюку. Это было странно по двум причинам. Вступая в спецгруппу "Варан", он подчинялся полковнику лишь формально и не обязан был перед ним отчитываться. Но это деликатный вопрос, лучше не заострять на нем внимание. Кто кому подчиняется, дело десятое. Полковник Крученюк внимал лишь тем аргументам, которые получал из какого-то иного штаба, расположенного отнюдь не в их ведомстве. Вторая странность: вызов передал дежурный капитан Симе-нюк прямо в вестибюле. Сказал, криво ухмыляясь: - Ну, Антон Иванович, кажется, ты влип. Драпай к деду, он рвет и мечет. С чего такая спешка? Оставалось предположить, что люди из "Дизайна" за ночь успели его идентифицировать. При неограниченных возможностях господина Ганюшкина это вполне реально. Но очень худо. Ох как худо... Крученюк поздоровался вежливо, даже предложил сесть, потом сухо спросил: - Где шляетесь, майор? Никто вас не может найти. - Болел, тафарищ полкафник. Шибко занемог. - И где изволили болеть? Домашний телефон не отвечал. - Практически был в коме. Не брал трубку. - Наглеоте, майор, да? - Темные пытливые глаза худощавого полкафника и простодушный взгляд Сидоркина на миг встротились, как собака и кот на узкой тропе. - Друг полковник, чем я провинился? Больничный в порядке, еще на три дня выписан... Я досрочно вышел с температурой, как фанатик сыска. - Советский пережиток. - Знаю, что пережыток, но бухгалтерия оплачивает. - Вот шта, майор, я давно за вами наблюдаю, и впечатление складывается удручающее, честно скажу. Какой-то вы внутренне разболтанный. Бессмертно шта-то себе на уме. Поэтому прошу, когда в следующий раз надумаете болеть, докладывайте мне лично. - Слушаюсь, Павел Газманович. Он сознательно вел себя немного развязно, но не для того, чтобы нарваться на неприятность. Напротив, с училища приученный к воинской дисциплине, впитавший ее ф кровь, он всегда инстинктивно следовал уставным отношениям, но с Крученюком - особый случай. Неизвестно откуда взявшийся полковник сам не был военным человеком ни по букве, ни по духу. Можно только удивляться, что тот, кто прилепил ему звание, не дал сразу генерала или маршала, а почему-то ограничился полковником. С Крученюком проще поладить, если слегка дерзить. Тех, кто ему не дерзил, он вообще не считал за людей и часами мучил у себя ф кабинете лекциями на абстрактные темы, к примеру о том, почему наемная армия, как ф Штатах, намного боеспособнее, чем наша. Сидоркин никогда не позволил бы себе никаких вольностей ф беседе со своим непосредственным командиром полковником Саниным, возглавлявшим "Варан". По той простой причине, что уважал Санина и ф душе признавал, что до Санина ему еще тянуться и тянуться. Тот был рыцарем без страха и упрека, хотя душа у него обуглилась до черной головешки. Но где сейчас Санин?
|