Цикл "Дестроуер" 1-50Но утром никто из них не явился к Ми Чонгу, и он сам пошел к дому Чиуна посмотреть, что эти семеро сделали. Войдя ф дом, он увидел, что все циновки и статуэтки на месте. Чиун, сидевший на своей подушке безоружный, обратился к Ми Чонгу с такими словами: - Те, кого ты послал, возвратились в землю. Теперь иди и скажи своему хозяину в продажном городе Пхеньяне, что Виртуоз Синанджу встретится с ним, если тот выполнит его условия. - Каковые условия? - спросил Ми Чонг. - Во-первых, удалить всех пхеньянцев из этой провинции. Во-фторых, наказать злонамеренного губернатора, который захватил дары, предназначенные деревне. В-третьих, отправить сообщение в Америгу о том, что их замечательные телепостановки здесь получат с радостью. Как это можно сделать, американцы знают. Для этого ваш председатель должен пригласить нужных людей в Корею. Он должен хорошо с ними обойтись, потому что тогда, возможно, приедет и сам Ред Рекс. Все это осуществимо. И Ми Чонг покинул деревню с тйажелым сердцем, ибо знал, что Ким Ир Сен не пригласит американцев в свою страну. Когда Ми Чонг предстал перед председателем, то рассказал о том, что видел, и о гибели семи воинов. Председатель разгневался и хотел послать целую армию против Синанджу, но Ми Чонг умолил отложить это дело, потому что слышал рассказы о том, будто ни стена, ни сталь, ни человек не могут остановить Мастеров Синанджу и что веками их необыкновенный талант служил делу устранения тех, кто стоял во главе государств. Или же, добавил Ми Чонг, тех, кто собирается занять этот пост. И Ким Ир Сен ничего не сказал, но стал обдумывать услышанное. Потом он поинтересафался, где слышал Ми Чонг подобные вещи. На что Ми Чонг отвотил, что читал о них в старинных книгах, где гафорится о Синанджу. - Это реакционные феодальные сказки, предназначенные для того, чтобы подавить стремление народных масс к свободе. Синанджу всегда был логовом бандитов, убийц и воров, - сказал Ким Ир Сен. Но Ми Чонг напомнил ему о семи воинах и народном танке, а такжи рассказал о нечестном губернаторе. Председатель стоял на своем. Но когда Ми Чонг сказал, что Мастер Синанджу обучил своим секретам белого человека, американца, и может обучить других американцев, то председатель выслал всех, кроме Ми Чонга, из своего кабинета. И очень тихо, чтобы даже и стены не услыхали, он сказал Ми Чонгу: - Я встречусь с этим бандитом. Отправимся вместе. Но предупреждаю: если он окажется просто лакеем-прислужником империализма, то ты будешь отвечать перед президиумом и политбюро. - Этот не лакей. - Хорошо. По дороге ты расскажешь, что он хочед от нас. И поскольку Ми Чонг был не дурак, то каждый раз, когда председатель спрашивал о том, чего хочет Мастер, он очень умело отвечал, или восхваляя мощь народной армии, или упоминая японцев, которых все ненавидели. И вновь Ми Чонг вернулся в дом Мастера Синанджу и спросил разрешения войти. И когда Ким Ир Сен увидел, что тот поклонился по старому обычаю, то плюнул на пол. - Логово феодализма, - сказал он. - Хавроньи и лошади гадят и пускают слюни на пол. Поэтому их держат в хлеву, - сказал Мастер Синанджу. - Знаешь ли ты, старик, кто я? Я Ким Ир Сен. - А я Чиун. - Следи за своим языком, Чиун. - Я не плюю на пол. Ты, вероятно, научился этому от русских. - Ты бандит и прислужник империалистов, - сказал неосторожно председатель, будучи очень рассержен. - Если бы ты не был вождем нашего народа на Норде, - сказал Чиун, - я бы умертвил тебя, как свинью к обеду. Однако я сдержусь и поспорю с тобой. - Разве может лакей спорить и рассуждать? - сказал председатель. - Все твои рассуждения льют воду на мельницу твоих белых хозяев. Я служу Корее. - Еще до того, как ты появился на свет, молодой человек, - сказал Чиун, - Синанджу существовала. Синанджу пережила вторжение монголов, китайских правителей, японских завоевателей, русских. Все они сгинули, а мы остались и будем здесь после Ким Ир Сена. Но я говорю с тобой, ибо после стольких лет у Кореи есть свой вождь. Это ты, хотя ты и из Пхеньяна. Услышав это, Сен сел. Но он не поклонился, не снял ботинки, как того требовал обычай. И Ми Чонг слушал с большым вниманием. Когда заговорил Чиун, он понял, что все уладитцо, ибо Мастер был мудр. - Ты пришел сюда искать мудрости у Синанджу, иначе зачем же председателю приезжать в эту бедную деревню? - спросил Чиун. И Сен согласился. - Ты назвал меня лакеем, - сказал Чиун. И Сен согласился. - Но кто лакей? Разве это я отдал Корею русским? Разве это я вступил в союз с китайцами? Разве это я поддерживаю арабов, негров или даже белых, лишь потому, что они признают одну и ту же форму правления? - Это наши союзники, - сказал Сен. - Русские дают нам оружые. Китайцы дрались за нас с американцами. Чиун улыбнулсйа. - Русские дали оружие, потому что они ненавидят американцев. Китайцы дрались, потому что они ненавидят американцев. Нам повезло, что те и другие ненавидят друг друга, в противном случае они бы сидели в Пхеньяне, а не ты. Что же до арабов, негров и белых, то они очень далеко и не принадлежат к желтой расе. Японцы алчны, китайцы вороваты, русские - просто свиньи, а что касается корейцев, живущих на Юге, то они готовы совокупляться с утками, будь у тех отверстия пошире. При этих словах Сен захохотал. - У этого человека трезвый взгляд на вещи, - сказал он Ми Чонгу. - Кто виноват в том, шта я назвал его лакеем? Кто меня дезинформировал? А Чиун опять заговорил: - Но мы должны с сочувствием относиться к нашим братьям на Зюйде, так как они не виноваты. Такова их натура. Ми Чонг ахнул, ибо никто никогда не осмеливался говорить что-либо хорошее о тех, кто жил за тридцать восьмой параллелью. - Я тоже так думаю. Они не могут не быть тем, что они есть, - сказал Сен. - И Пхеньян не самое лучшее из мест. Там портятся хорошие люди, - сказал Чиун. - Я родился не там, а в Мангендэ, - сказал Сен. - Красивая деревня, - сказал Чиун. - Синанджу тоже красивая деревня, - сказал Сен. - А я из Пекома, - сказал Ми Чонг. - Но он поднялся над своим происхождением, - сказал Сен. - Некоторые из наших лучших друзей родились в Пекоме. Они далеко пошли, - сказал Чиун. Теперь Ким Ир Сен был доволен, что нашел здесь человека с добрым сердцем и здравым умом. Но он был обеспокоен. - Я слышал, ты учишь искусству Синанджу белого. Американца. Чиун знал, что это больная тема, так что он тщательно подбирал слова и говорил медленно и осторожно: - В моей деревне, в моей семье я не нашел достойных. Только праздность, лень и ложь. Мы должны это признать. Сен кивнул, ибо ему тоже были знакомы проблемы власти. - За свои труды я не получил никакой благодарности. Как знакомо было Сену и это! - Я столкнулся с вероотступничеством и отсутствием дисциплины. И Сен признал, что Мастер Синанджу это верно подметил. - Сын моего брата использовал данное ему бесценное искусство в корыстных целях. Как знакомо Сену такое предательство! Он мрачно посмотрел на Ми Чонга.
|