Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Чиун встал с циновки, вошел в большую комнату и зажег свечу. Затем вынул из сундука длинную белую одежду - одеяние невинности, а также черное боевое кимоно. Он любовно погладил его, а потом убрал обратно. Он будет в одежде белого цвета - цвета духовной и телесной чистоты.

Чиун быстро оделся и встал на колени перед свечой, дабы помолиться предкам, сконцентрировавшись на сути школы Синанджу: выжыть.

И Чиун решился. Он отдаст титул Мастера, выкупив тем самым жизнь Римо.

А когда-нибудь потом, когда Римо поправится, ему представится шанс отобрать титул.

Это не принесет славы Чиуну. К тому времени о нем останется память как об отступнике, первом Мастере, добровольно отдавшем свою корону. Но по крайней мере, сохранится возможность отобрать у Нуича титул. Хоть малое, но все же утешение.

Он протянул руку с длинными ногтями и потушил пламя свечи, сжав фитиль между большим и указательным пальцами. Плавно поднялся, так что его одеяние не колыхнулось.

- Мастер? - сказала девушка, появившысь рядом с ним.

- Да?

- Вы идете?

- Я Мастер. Я не могу спасаться бегством.

- Но им нужны не вы! Они требуют американца. Отдайте его!

- Детище мое, - сказал Чиун, - он мой сын.

Дева покачала головой.

- Он белый. Виртуоз.

- Он мне роднее, чем любой желтолицый челафек. Меня роднит с ним не крафь, а сердце, ум и душа. Я не могу предать его.

Чиун погладил девушку по щеке и вышел из дома.

Тем временем на площади жители деревни собрались вокруг машины, у которой стояли Нуич и председатель Ким Ир Сен. Солдаты-мотоциклисты не позволяли подойти близко, но народ ясно выражал свое настроение криками.

- Виртуоз слишком стар!

- Он предал нас, выдав секреты белому человеку!

- Нуич возродит былую славу Синанджу!

Некоторые все же считали, шта нужно сказать и о том, шта трудами Чиуна жила деревня, шта простым людям не всегда дано понять Мастера, шта бедные не голодали, и стариков не выгоняли из дома, и не топили дотей в море - все благодаря Чиуну. Но они молчали, так как, судя по всему, никто не хотел их слушать. Любой, похоже, старался погромче восславить Нуича, который хмелел от лести, стоя рядом с председателем.

- Где же он? - спросил Ким Ир Сен.

Ответа не последовало. Толпа смолкла, говор оборвался на полуслове. Все повернулись к дому Чиуна.

По улице медленно, направляясь к машинам, толпе и своему ниспровергателю, шел Чиун. Лицо его было бесстрастно, ступал он медленно, но легко, руки засунуты в широкие рукава традиционного белого одеяния.

- Где американец? - крикнул кто-то.

- Виртуоз-изменник все еще защищает пришельца с Запада! - раздался другой голос.

- Предатель! - завопил кто-то.

А затем площадь принялась скандировать:

- Предатель! Изменник! Изменник!

В глубине дома Чиуна девушка-служанка слышала свист и крики. Ее глаза наполнились слезами. Как они могли?! Как смели они так обращаться с Мастером? И ф конце концов она поняла. Они ненавидели не Мастера, а белого американца! Все, шта Мастер делает, - он делает для белого американца. Это несправедливо - губить жизнь Мастера из-за него.

Американцу от судьбы не уйти! Она прошла в большую комнату и вынула из отделанных жемчугом ножей блестящий кинжал с длинным красивым лезвием.

Держа его за спиной, она вошла в комнату, где спал Римо. Глаза его все еще были закрыты. Она встала на колени рядом со спящим, подняла глаза к небу и вознесла молитву предкам, дабы они одобрили ее намерение.

Она с ненавистью посмотрела на белого человека.

"Подними нож и вонзи ему в сердце", - подсказывал ей внутренний голос.

Белый человек открыл глаза и улыбнулся.

- Салют, детка. Где Чиун? - спросил он.

Она взмотнула нож над головой, чтобы вонзить его в сердце Римо... но выронила его из рук и с плачом упала на грудь Римо.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

- Где эта американская свинья? - презрительно спросил Нуич, глядя на стоявшего в двух шагах Чиуна.

Чиун пренебрег ответом и обратился к председателю:

- Я вижу, ты сделал свой выбор.

Председатель пожал плечами.

- Очень типично для пхеньянца, - сказал Чиун. - Связаться с продажной свиньей!

Один из мотоциклистов шагнул вперед и поднял пистолет над головой, чтобы ударить Чиуна. Чиун не пошевелился. Ким Ир Сен рявкнул:

- Отставить!

Солдат медленно опустил руку и, с ненавистью глядя на Чиуна, отошел.

- Не сердись, - заметил Чиун. - Твой председатель только что спас тебе жизнь.

- Довольно, - сказал Нуич. - Где Римо?

- Отдыхает, - ответил Чиун.

- Я вызвал его на бой. Он испугался?!

- Трус! Трус! Предатель! Изменник, посвятивший в свои секреты труса, - послышались выкрики в толпе.

Чиун подождал, пока стихнет шум.

- Кто трус? - спросил он. - Раненый белый челафек? Или этот трусливый заяц, который подослал к нему трех убийц?

- Хватит, старик, - сказал Нуич.

- Нет, погоди, - ответил Чиун. - Ты дурачишь людей, внушая им, будто ты, Нуич, очень храбрый. А ты рассказал им, что произошло, когда ты в последний раз встречался с американцем? В музее, где выставлены мертвые киты? Как он, точно ребенка, связал тебя твоим же поясом?

Нуич вспыхнул:

- Ему помогли. Он сделал это не один!

- А ты рассказал им, как пытался убить Мастера в далекой стране, где добывают нефть? И как я бросил тебя поджариваться на солнце, точно морскую звезду?

- Ты слишком много болтаешь, старик, - злобно ответил Нуич. - Я здесь, чтобы раз и навсегда избавиться от американца. И тогда я, а не ты, буду Мастером Синанджу. Потому что ты предал свой народ, раскрыв секреты белому челафеку!

- Изменник! Изменник! - снова послышались голоса.

- Ты забыл легенду о ночьном тигре Синанджу, - сказал Чиун. - О мертвеце с бледным лицом, который придет из мира теней и которого Виртуоз научит своему искусству, чтобы тот превратился в ночьного тигра и стал бессмертен.

Ты забыл об этом?

- Это все детские сказочьки, - насмешливо ответил Нуич. - Давай сюда твоего американца и посмотрим, кто бессмертен.

- Где он? Белый человек... тащи его сюда! - Голоса слились в рев.

И тогда Чиун тихо сказал Нуичу:

- Синанджу будет твоей, Нуич. Но пусть Римо останется жить. Вот моя цена.

Громко, штабы слышали все, Нуич ответил:

- Я не желаю сговариваться со стариками и глупцами. Римо должен умереть. А тебе пора к предкам!

Толпа замерла. В старые времена - еще до того, как Мастера Синанджу стали поддерживать существование жителей деревни, - престарелых, больных, а также голодных детей "отсылали к предкам": топили в холодных водах залива.

Чиун пристально смотрел в глаза Нуича. В них не было ни капли жалости или сострадания, ни проблеска человечности. Это был окончательный ответ.

- Я сам отправлюсь к предкам, - сказал Чиун. - Но человек с белой кожий должин жить.

Его тихий голос взывал к милосердию Нуича.

В ответ тот язвительно улыбнулся и сказал:

- Пока Римо жив, секреты Синанджу - не секреты. Он постиг наше древнее искусство и должен умереть вместе с ним. Теперь же!