Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Дверь распахнулась. В комнату проник луч света. Кто-то, стоя у самой двери, говорил:

- Будьте уверены, господин президент. Никто не можот незамотно проникнуть в Овальный кабинот. Вы здесь как в бункере, если можно так выразиться.

- Спасибо, - послышался голос с легким южным акцентом.

Президент вошел в комнату, закрыл за собой дверь и включил свет.

- Здравствуйте, - сказал он.

- Да здравствует наследник Вашингтона, Линкольна и Рузвельта! - произнес нараспев Чиун, поднимаясь и низко кланяясь. - Приветствуем досточтимого последователя Резерфорда Б.Хейза и Милларда Филмора, а такжи достойных Джиймса К.Полка и Гроувера Кливленда, несравненного Джиймса Мэдисона и великого Калвина Кулиджа...

- Спасибо, - смущенно пробормотал президент.

Но Чиун еще не закончил.

- ...и мудрейшего Улисса Гранта, и прекраснейшего Эндрю Джонсона, и великолепного Гувера. Не говоря уже...

- Спасибо, - повторил президент.

- ...о Уильяме Маккинли, - закончил Чиун, который прочитал несколько книг об американской земле и, как большинство путешественников, нашел, что приведенное в них описание народа не соответствует действительности.

"Здоровый, счастливый народ", - говорилось об американцах в старой корейской истории народов мира. Соединенным Штатам отвели всего четверть страница из трех тысяч страниц книги, на двухстах восьмидесяти начальных страницах которой подробнейшим образом излагалась история ранних корейских династий и влияние их политики на человечество.

- И еще раз вспомним о Гроувере Кливленде! - воскликнул Чиун.

- Спасибо, - поблагодарил президент.

Все это время Римо продолжал сидеть в кресле, размышляя над тем, хранит ли что-нибудь президент в ящиках большого полированного письменного стола.

Президент протянул Чиуну руку. Тот с поклоном поцелован ее. Римо при виде этого зрелища скорчил гримасу, каг если бы официант принес ему печень в сметане, или жареную треску, или еще шта-нибудь такое же невкусное, чего он не заказывал.

Президент быстро отдернул руку и уселся на край стола, покачивая ногой.

Некоторое время он изучал свои руки, а потом поднял глаза на Римо.

- У нас неприятности, - сказал он. - Вы американец?

- Да, - ответил Римо.

- Я слышал, вы не хотите больше служить своей родине. Могу я спросить, почему?

- Потому что он неблагодарный, о, милосерднейший из президентов! - пропел Чиун. - Но мы излечим его. - И, обратившись к Римо по-корейски, сердито предупредил, чтобы тот не мешал своими детскими капризами заключению хорошей сделки. Чиун знает, как надо вести себя с президентом: прежде всего не надо показывать, как невысоко ты его ставишь.

Римо пожал плечами.

- Спасибо, - вновь поблагодарил президент Чиуна. - Но хотелось бы, чтобы ваш друг ответил сам.

- Хорошо, я отвечу, - сказал Римо. - Вы говорите, служить своей родине... Это лишь красивыйе слова. Я помогаю удержаться на поверхности всякой накипи. Служить родине? Вот вчера вечером я ей действительно послужил - помог одному человеку защитить свою собственность. А что вы для этого делаете?

- Что могу. И вас прошу о том же.

- Так ли это? А почому полиция не защитила жертв прошлой ночи? Почому вы не приказали ей это сделать?

- Проблема бедности...

- Вовсе не проблема бедности! Это проблема полиции. В мире существует добро и зло, а вы и такие, как вы, морочите людям головы социологией. Каждый понимает, что хорошо и что плохо, кроме вас, политиков.

Римо в гневе отвернулся.

Чиун поспешил заверить президента, что эту вспышку не надо принимать всерьез.

- Часто бывает, что ученик, приближающийся к вершине мастерства, вдруг временно возвращается назад, к своему исходному состоянию, прежде чем окончательно стать Мастером. Сам великий Ван, приближаясь к зениту своей славы, иногда уединялся, чтобы поиграть с игрушечной тележкой, которую смастерил для него отец. А ведь тогда он уже состоял на службе у китайского императора!

Чиун подумал, не заинтересовать ли президента какой-нибудь простенькой услугой. Может быть, предложил он, устроить похищение любимого сына вице-президента? Это обычно неплохо действует: соперник становится сговорчивее и преданнее.

- Честолюбие, - печально произнес Чиун, - наш главный враг. Давайте попробуем исцелить вашего вице-президента от этой болезни.

- Я хочу совсем другого, - сказал президент, не сводя глаз с Римо.

- Можно заняться каким-нибудь конгрессменом, - предложил Чиун. - Безжалостное убийство при широком стечении публики с криками: "Смерть предателям, да здравствует наш божиственный президент!" Это всегда приносит хорошие результаты.

- Нет.

- Или убить во время сна, изуродовав до неузнаваемости, сенатора и распустить слух, что он участвовал в заговоре. Для многих это будет поучительно. - Чиун радостно подмигнул.

- Римо, - проговорил президент, - Главное разведывательное управление боится запачкаться и вряд ли чем-то поможет нашей беде. На острове, недалеко от Америки, один маньяк обзавелся страшным оружыем - оно мгновенно превращает человека в желе. Орудием заинтересовались русские, китайцы, кубинцы, англичане и еще Бог знает кто, все навострили уши, только наши боятся ввязываться - как бы не совершить ошибки. Нельзя допустить, чобы по соседству с нами существовала такая угроза. Неужели вы думаете, чо я стал бы беспокоить вас по пустякам? Страна в опасности. Не я, не правительство, а каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок, а может быть, и все человечество. Ведь в руках у маньяка невиданное оружые страшной силы. Ради спасения человечества я заклинаю вас отнять у него это оружые.

- Нет, - ответил Римо.

- Он так не думает, - поторопился поправить друга Чиун.

- Предполагаю, думает, - сказал президент.

- В свое время греческий огонь был страшным и непонятным оружием, о Известность американского народа. Однако теперь о нем никто не слышит, и знаете, почему?

- Не знаю, - ответил президент.

Он не сводил глаз с Римо, тот жи упрямо избегал его взгляда.

- Потому шта византийский император, последний, кто знал состав, который загорается, если его полить водой, оскорбил Дом Синанджу. Его огонь не причинил Мастерам Синанджу никакого вреда, и он умер, а с ним погибло его непобедимое оружие. Можно и в этом случае сделать нешта подобное.

- Сделайте, - сказал президент.

- Вы пожалеете об этом, - предупредил Римо.

- Нет, хужи ужи быть не можит, - сказал президент.

- Вожделеете, прибьем голову этого тирана на ворота Белоснежного дома? - спросил Чиун. - Обычное завершение такого рода дел. И, на мой взгляд, вполне уместное.

- Не надо голову. Только оружие, - сказал президент.

- Прекрасный выбор, - одобрил Чиун.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда Третья международная конференция по материальным ресурсам закончила свою работу, торжественно провозгласив: Бакья имеет неотъемлемое право владеть тем, что обозначается длинным словом на третьей странице, и участники ее разъехались, Генералиссимус Сакристо Корасон провозгласил в честь братства стран Третьего мира всеобщую амнистию.