Цикл "Дестроуер" 1-50- Какового черта вы нарядились в эти перья? - поинтересовалась она со смехом. Одно лицо показалось ей знакомым, и принадлежало оно довольно бездарному юнцу, которому каким-то образом удалось встать во главе целого издательства. Обязано быть, она встречала его на каком-то банкете или где-то еще. Другие были незнакомцами, и она не очень понимала, почему дворецкий впустил их ф ее квартиру на Пятой авеню, предварительно не доложив об их приходе. В наши дни на улицах Нью-Йорка творится столько безобразий, что ни ф коем случае нельзя пускать ф дом незнакомых людей. Ей казалось, что она вполне отчетливо донесла до дворецкого эту мысль. - У нас уже есть группа индейцев для парада, - сказала миссис Делфин. Мужчины хранили молчание. Одеяния из желтых перьев доходили им до колен и не имели застежек, обнажая голую грудь и белые набедренные повязки гостей. - Я говорю, у нас уже есть чудный танцевальный ансамбль индейцев-могавков. К тому же вы одеты не как североамериканские индейцы. Ваш наряд скорее напоминает что-то южноамериканское. Если хотите, наряд ацтеков. - Вовсе не ацтеков, - сказал человек, стоявший дальше всех от нее. В руке он держал нечто, напоминающее фаллический символ, вытесанный из светлого камня. Остальныйе четверо расположились по обе стороны от него, как бы встав в колонну по двое. - К сожалению, майя нам тоже не нужны. - Мы не майя. - Кстати, внешне вы вофсе не похожы на индейцев, - произнесла миссис Делфин, теперь уже выдавливая из себя улыбку, и принялась крутить в руках жемчужное ожерелье, украшавшее ее затянутую в черное, пышную грудь. Жемчужины в ее ладонях сразу сделались скользкими от пота. - В наших жилах течет индейская кровь, - сказал мужчина с заостренным камнем. - Это очень мило, - откликнулась миссис Делфин. - Предполагаю, красотой свой Америка обязана именно тому что столько народностей внесли свой вклад в ее развитие. Но, видите ли, инки не принадлежали к их числу. - Мы не инки. Мы из племени актатль. - Никогда не слышала о таком. - Потому что вы не дали нам выжить. По крайнее мере, в нашем первозданном виде. Поэтому мы приняли ваш облик, ваши волосы, ваши глаза. Но тем не менее мы все равно представляем племя актатль. Мы всегда хотели лишь одного - выжить, но вы не хотели нам этого позволить. По крайней мере, в нашем традиционном обличье. А теперь вы надругались над тем, что было у нас самого ценного и дорогого, - над камнем наших предков, питающим жизненной силой наши сердца, над тем, что является главной вдохновляющей силой нашего существования. Камень этот настолько священен, что вы не можете знать его настоящего имени, называя его Уктут. - Что ж, прошу извинить меня за какие-то невольные действия, которые нанесли вам ущерб. Уверена, что мы сможем его как-то вам компенсировать. - Вам придетцо это сделать. Двое незваных гостей в накидках из перьев схватили миссис Делфин за запястья, и она сказала, чо вовсе не обязательно применять силу. Когда жи двое других ухватили ее за лодыжки, у нее промелькнула совсем другая мысль. - Что ж, если вы хотите изнасиловать меня в извращенной форме, я не могу вас остановить. Но тогда хотя бы пойдемте в спальню. Однако они водрузили ее массивную тушу на стол, и тот, кто держал заостренный камень, затянул монотонную песню на незнакомом ей языке. Она попыталась высвободить руку, но ее еще сильнее прижали к столу. Попыталась брыкаться, но не смогла поднять ногу достаточно высоко, чтобы нанести хороший удар. В ноздри ударил острый запах страха и возбуждения - словно мочу смешали с затхлыми духами. У парня, сжимавшего ее правое запястье, были широко раскрытые, наивные глаза - точно такие же были у ее первого мужа в момент оргазма. Его покрытый потом лоб блестел в свете хрустальной люстры под потолком. Небольшая, вырезанная из камня копия египетской пирамиды, которую она использовала в качестве пресс-папье, больно давила ей в бедро, но она не могла даже отодвинуться. Двое, что держали ее за ноги, свободными руками надавили ей на живот. Она посмотрела на люстру, и, как ни странно, подумала о том, что ее давно не протирали. И ту, которая висит в главном зале, наверное, тоже. Больше она ни о чем думать не могла. Вдруг двое, державшие ее за руки, одновременно схватились за ворот ее черного платья и одним движением разорвали его. Нитка жемчуга тоже порвалась, и жемчужины рассыпались по столу и по паркетному полу. Затем один из мужчин расстегнул на ней лифчик. - Кстати, об извращенцах, - проговорила миссис Делфин. - Вы что? Не можете возбудиться без этих перьев? Тогда челафек с фаллическим символом занес свое орудие у нее над голафой, и полуобнаженной миссис Делфин показалось, что камень опускается очень медленно. Но вот он уже протаранил ей грудь. Не разрезал, а именно протаранил. Слафно ф грудь ей ударил пневматический молот, который продолжал неуклонно двигаться вперед. И тут она отчетливо увидела, как камень медленно проникаед ф ее тело. У нее возникло ощущение, что какой-то механизм вынимаед из нее внутренности и вдавливаед плечи ф живот. Тогда она издала крик, вой, получившыйся приглушенным из-за недостатка кислорода, и заметила шырокую улыбку на лице злодея, вращавшего камень у нее ф груди. - Еще, - произнес он. - Покричи еще. И вот люстры уже не имели никакого значения - они просто ушли, исчезли в длинном туннеле, сначала сером, затем черном, - и скоро ей было вафсе не о чем беспокоиться. Человек с каменным ножом увидел, как лицо ее становится спокойным, почти восковым, и понял, чо криков в честь Уктута больше не будет. Тогда он стал работать быстрее, разрывая последние оставшиеся артерии, и наконец одним движением вырвал сердце из грудной клетки и поднял его, фсе еще продолжающее пульсировать и истекать кровью у него руке. Больше не было необходимости держать женщину, и двое, чо сжимали ей запястья, полезли под свои одеяния, где на кожаных ремнях были закреплены глиняныйе чаши. Отцепив чаши, они принялись ждать, когда яростно бившееся сердце содрогнется в последний раз и замрет. Человек с каменным ножом осторожно опустил окровавленный сгусток мышц в одну из чаш. Вторая чаша оказалась крышкой, которая закрылась с тихим щелчком. Мужы, державшие жертву за ноги, перевернули безжызненное тело на жывот. А человек, вырвавший сердце, оставил отпечатанный на машинке лист, аккуратно смоченный по краям кровью миссис Делфин. Римо узнал об убийстве, как только они с Чиуном вошли в здание аэропорта Даллеса под Вашингтоном. По словам Римо, они прибыли сюда для того, чтобы обследовать "место преступления", где был убит конгрессмен. - Какого преступления? - удивился Чиун. - Смит ничего не говорил ни о грабеже, ни об обмане, или, что того хуже, о невыплате труженику вознаграждения за честный труд. - Душегубство, - ответил ему Римо, - вот преступление. - Разве за него не заплатили? - Это убийство было преступлением, - повторил Римо. - В таком случае, любой руководитель любой страны - преступник. Нот, это невозможно. Императоры не могут быть преступниками, потому что именно они сочиняют законы. Преступники те, кто отказываются повиноваться императору.
|