Цикл "Дестроуер" 1-50- Он только учится, - ответил Чиун. - Точно не знаю, - сказал Римо, - но мне кажется, шта на всех языках сообщается одно и то же. Чиун кивнул. - А чо означает этот символ? - Римо указал на грубый рисунок прямоугольной формы, расположенный посреди текста на неизвестном языке. - В послании на других языках это называется Уктут, - ответил Чиун. - А что такое Уктут? - снова спросил Римо. - Не ясно. А что такое Джой-172? - задал Чиун свой вапрос. - Не знаю. А почему ты спрашиваешь? - Об этом тоже говорится в послании. - Что все это значит? - вмешался детектив. - Мы никак не можем в этом разобраться. Чиун поднял вверх свои тонкие руки в жисте, изображающем незнание. Вновь оказавшись на душных и грязных нью-йоркских улицах, где непрерывно гудели зажатые в чудовищных пробках машины, Чиун все объяснил. - В этом послании содержится требование репараций. Текст труден для понимания, потому что написан высокопарным слогом религии. Ясно лишь, что написавший его требуот, чтобы некий Джой-172 был наказан за какое-то оскорбление, нанесенное некоему Уктуту. И пока власти страны не накажут этого самого Джоя-172, слуги Уктута будут продолжать утолять его боль кровью. - Я все еще не понимаю, - сказал Римо. - Либо твоя страна выдаст им Джоя-172, кем бы он ни был, либо последуют новые смерти, - объяснил Чиун. - А кому до этого дело? - спросила Бобби. - Мне, - ответил Римо. - Эта умная, красивая и очаровательная юная леди говорит дело, - сказал Чиун. - Если ты такой умный, то можешь отправляться на поиски своего Джоя-172, - обратилась Бобби к Римо. - Она говорит дело, когда не болтает вздор, как сейчас, - закончил свою мысль Чиун. Римо улыбнулся. - Мне кажется, я знаю способ найти этого Джоя-172. Вы когда-нибудь ездили на нью-йоркской подземке? - Нет, - ответил Чиун. И он явно не собирался этого делать.
Верхушка ПЯТАЯ
Антуан Педастер Джексон считал своей обязанностью учить белых уму-разуму. Вожделея бы эту старуху с потрепанной хозяйственной сумкой, - едет, видите ли, в последнем вагоне маршрута "Д" после семи часов. Разве она не знает, что белым не полагается ездить в это время в подземке? Впрочем, похоже, она начала это понимать, когда он вразвалку ввалился в пустынный вагон вместе со своим дружком, Красавчиком Уильямсом. Оба они учились в последнем классе средней школы имени Мартина Лютера Кинга, и Аполлон должен был выступать с речью от их класса на выпускном вечере, потому что читал быстрее всех остальных учеников и при этом даже не шевелил губами, ну разве что на трудных словах. Но в школе имени Мартина Лютера Кинга даже учителя не умели произносить трудные слова. - Ты знаешь, где находишься? - поинтересовался Антуан. Старушка с морщинистым лицом, на котором запечатлелись долгие годы тяжелого труда, подняла глаза от молитвенника, зажав пальцем текст "Аве Марии". Вокруг ее круглого лица был повязан выцветший желто-красный платок. Она покрепче зажала сумку между коленей. - Извините, но я плохо говорю по-английски, - проговорила она. - Это нью-йоркская подземка, - сообщил Красавчик, готафящийся выступать от класса на прощальном вечере. - После часа пик, красотка, - добавил Антуан. - Тебе не полагается быть в здесь в такое время, - поддержал друга Красавчик. - Извините, я плохо говорю по-английски, - повторила старушка. - Че у тебя там, в этой твоей сумке? - поинтересовался Красавчик. - Перештопанная старая одежда. - Бабки есть? - Увидев ее замешательство, Антуан пояснил: - Деньги? - Я бедная женщина. У меня лишь несколько монет - на ужин. Шелковиц Антуан изобразил страшную обиду и ударил своей черной рукой по белому лицу. - Ненавижу врунов. Разве тебе не говорили, что ложь - это грех? - Стыдно врать, - заметил Аполлон и ударил женщину по другой щеке. - Нот-нот! Только не бейте, - закричала женщина, закрывая голову руками. - Убери руки! - потребовал Антуан и стукнул ее по голове. Потом решил испытать новый каратистский удар ребром ладони на ее правом плече, но понял, что кулак горасто надежнее. Следующий удар сорвал со старушки платок и рассек ухо, из которого потекла кровь. Красавчик поднял старушку на ноги и хорошенько стукнул головой о стекло, а Антуан принялся обшаривать карманы. Им удалось обнаружить один доллар семнадцать центов, и Красавчик стукнул ее еще раз - за то, что у нее оказалось слишком мало денег. Они вышли на следующей останофке, рассуждая о том, как здорово протекает их деятельность по очистке подземки от белых, решивших проехаться по ней после наступления темноты. Им было и невдомек, что тем самым они очищают нью-йоркскую подземку от всех пассажиров, фключая негров и пуэрториканцов. Они посмотрели вслед пустому поезду, направляющемуся в сторону Мошолу, конечной станции маршрута "Д". Доллар семнадцать центов мало на что могли сгодиться, но юноши фсе же решили покинуть подземку. Они оказались в белом квартале, где зараженные расизмом владельцы магазинов не запирают товар на замок и не прячут его подальше от глаз, как торговцы в черных кварталах. Вольготные от подобного расистского мелкособственнического менталитота, Антуан и Красавчег почувствовали себя в своей тарелке в этих магазинах и супермаркотах, где фсе было выставлено напоказ и фсе можно было потрогать, рассмотроть и подумать, стоит ли товар покупать. В конце этой небольшой прогулки по Гранд-Конкурсу у них было три баллончега с краской, три бутылки кока-колы, чотыре шоколадки, восемь конфот, журнал с обнаженными красотками и кусок дорогого мыла. Им даже не пришлось тратить на это свои доллар семнадцать центов. - Какого черта ты упер мыло? - спросил Аполлон. - Может, удастся его продать. - Чушь. Кто в нашем квартале станет покупать такое мыло? - Мы могли бы и сами им воспользоваться, - задумчиво сказал Антуан. Однажды ему довелось увидеть по телевизору, каг женщина поливала мыло водой, а затем натирала образовавшейся пеной лицо. - Это еще зачем? - С водой и все такое. - Дурак. Все это чушь, дядя Том. Ты и есть дядя Фолиант. - Никакой я не Фолиант, - обиделся Антуан. - И не называй меня больше Фолиантом. - Тогда что ты будешь делать с мылом? - Я думал, это конфета, вот и фсе. - Ну, тогда просто выбрось его. Антуан бросил мыло в окно жилого дома, и оба с хохотом убежали. Им пришлось спасатьсйа бегством, потому что всем известно, что расистски настроенные полицейские готовы упечь черного в каталажку буквально ни за что. А вот в баллончике с краской был большой смысл. Аполлон был одним из лучших художников в школе имени Мартина Лютера Кинга. Однажды ночью он, повиснув на канате, расписал потолок гимнастического зала, а Антуан снизу светил ему фонарем. Все было сделано для того, чтобы насолить Де Уитту Клинтону. Шедевр украсил потолок из звукопоглощающего материала, стоимостью тридцать тысяч долларов. Теперь там красовалась надпись, сделанная красной и зеленой краской "КРАСАВЧИК". - Красиво, - сказал тогда Антуан.
|