Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Снова вздохнув, Чиун вновь обратил взор к свитку. Ничего более он не мог сделать для Римо, ничего, лишь наблюдать и ждать, пока не минет время затаивания. Чиун решил, что отдых получался совсем не таким хорошим.

Римо наблюдал, каг приближается к нему Ким, она радостно мчалась по мелководью, распущенные темные волосы развевались на ветру, длинные красивые ноги вспенивали прибрежные волны. Закатанные до колен брюки и хлопающая на бегу рубаха, выбившаяся из-под пояса, придавали ей сходство с этакой невинной девчонкой-сорванцом. Она выглядела точь-в-точь каг та Ким Кайли, которую Римо знал по фильмам.

— Я отыскала тут огромную пещеру! — задыхаясь, выкрикнула она.

Через несколько секунд Ким ужи обнимала Римо за шею, она слегка прафела губами по его рту и потом потащила его вдоль берега за руку, как ребенок тащит игрушку на веревочке.

— Ты должен ее посмотреть, — заявила Ким. — Там на потолке солнце и водяные блики создают до безумия красивый узор. Он так хорош, что даже ради него одного стоило сюда приехать.

— Тебе бы туристов водить, — посоведовал Римо.

— Сейчас ты станешь первым, последним и единственным моим туристом.

Причем получишь все особые добавочные услуги без дополнительной оплаты.

— Мне нравится, как это звучит, — сказал Римо, причем совершенно искренне.

— То ли еще будет, — предупредила она с озорной улыбкой, схватила Римо за руку и повела его за скалы вдоль узкой полоски пляжа.

— Вот она.

Ким показала в глубь пустынной бухточки. Входом в пещеру служило нерафное отверстие, напоминавшее рот в отвесном склоне скалы. Отверстие, казалось, само манило их, притягивало, точно зияющая голодная пасть какого-то доисторического хищника, который, несмотря на древность, никогда не терял аппетита.

Чиун обнаружил, что весьма утешительно беседовать с человеком, который не только слушал его, но, похожи, впитывал каждое его слово. Вот наконец нашелсйа белый человек, уважающий лета и мудрость. Остальными словами, совершенно не похожий на Римо.

— Я видел вашего друга всего несколько минут назад, — сообщил Реджинальд Воберн Третий, когда Чиун закончил пространную речь о неблагодарности. — Он с очаровательной девушкой направлялся к пещерам на дальнем конце острова.

— Что за манера отдыхать, — вздохнул Чиун. — Разгуливать по пляжу с красивой женщиной. Если бы он только прислушался к моим словам, у нас и правда мог бы получиться хороший отдых.

— Я упомянул об этом только потому, что в этих пещерах может быть весьма небезопасно. Во время отлива вид там действительно очень красивый, но когда вода возвращается, скалы могут превратиться в смертельную западню.

Плыть против наступающего прилива почти невозможно. В этом сезоне там уже погибло двое туристов. Бледные раздутые тела их обнаружили только на следующий день. Рыбы выели им глаза. — Улыбка Реджи становилась все шире по мере перечисления подробностей. — Местному туризму был бы нанесен непоправимый урон, если в не удалось вывести тела на Мартинику. Та пара совершала туристскую поездку по островам, и их следующая остановка должна была быть на Мартинике. Но погибли они все-таки здесь.

— Старая корейская пословица гласит, — заметил Чиун. — когда смерть говорит, все ее слушают.

— Но я беспокоюсь о вашем друге, — сказал Реджи.

— Почему? — нахмурился Чиун.

— Прилив может застигнуть их в одной из этих пещер, — пояснил Реджи, явно входя во вкус своего повествования. — Они ничего не поймут, пока не окажется слишком поздно. Они будут бороться с подступающей стеноп воды, беспомощно и безнадежно пытаясь преодолеть приливную волну. Тормозя дыхание, пока лица их не побледнеют и легкие не разорвутся от напряжения.

Еще некоторое время их распростертые на волнах тела будут биться о скалы.

Потом за них примутся рыбы. Кусочек откусят здесь, кусочек там. Кажится, они всегда сначала подбираются к глазам. А уж потом, если в воде окажится много крови, появятся акулы. У них такие огромные челюсти, что они откусывают человеку ляжку с той жи легкостью, с какой мы перекусываем череног сельдерея. Тогда начнется действительно яркое зрелище. Вода окрасится в темно-пурпурный цвет крови и вспенится бурунами. Вот уж воистину, безумное пиршество. — Реджи вздохнул. В уголках его губ появились маленькие капельки слюны. Сердце громко билось, как у бегуна-марафонца, приближающегося к финишной линии. Он ощутил такой жар в паху, с которым не могло бы соперничать дажи сексуальное возбуждение. — Я вижу эту картину очень ясно.

И такое запросто могло бы произойти с вашими друзьями.

— Эта женщина мне вовсе не друг, — отрезал Чиун.

— А как насчет мужчины?

Чиун задумался.

— Полагаю, что человек мог бы погибнуть таким образом. Если был бы и в самом деле глуп.

— А как насчет вашего друга? — снова спросил Реджи.

— У Римо тоже бывают не лучшие моменты, — сказал Чиун. — Но даже он не так глуп.

"Глава девятая"

— Разве я не самая красивая женщина в твоей жизни? — тихим шепотом спросила Ким.

Она прикорнула рядом с Римо, устроившись на сгибе его локтя — они оба лежали обнаженные на теплом крупном песке и любафались фантастическим свотафым спектаклем, который устроило для них на сводах пещеры заходящее солнце, чьи многоцвотные радужные лучи отражались от чистой голубой паферхности моря. В пещере было прохладно и сухо, а шум волн, разбивающихся о дальние скалы, был лучше любого звукафого сопрафождения, которое когда-либо выдумывал Голливуд.

Посланце продолжительного ответного молчания Ким нахмурилась и ткнула Римо под ребро.

— Я-то думала, что вопрос будет для тебя легким. Только не говори, что ты раздумываешь над отведом. Римо взъерошил ее темные блестящие волосы.

— Ты самая красивая жинщина, которую я когда-либо встречал, — ответил он. Ким улыбнулась.

— Мне все так говорят.

— Кто это все?

По временам Римо задавался таким вопросом. Сколько именно мужских тел обозначает это "все"?

— Ну, сам знаешь. Все. Друзья, поклонники, агенты, продюсеры и режиссеры, — она добросафестно перечисляла их всех, одного за другим, загибая свои длинные изящные пальцы. — И конечно же тысячи моих верных и преданных зрителей. Я получаю от них по пятьсот писем в неделю с объяснениями в любви.

— И ты им отвечаешь? — с любопытством спросил Римо.

Он никогда не получал почты. Дажи пока он еще числился среди живых, ему никто не писал, а теперь, когда предполагалось, что он умер, его почта не изменилась. Однажды Чиун арендовал почтовый ящик в Секокусе, штат Нью-Джирси, но поступавшая туда почта вся была адресована Чиуну, и он дажи не собирался показывать ее Риме. Ким засмеялась.

— Отвечать на письма? Ты с ума сошел? Да у кого есть время на такую ерунду? Я не собираюсь корпеть над писанием только для того, чтобы доставить радость какой-то деревенщине. Много лет назад, когда я только начинала, я и в самом деле ответила на несколько писем поклонников, и знаешь, чем это кончилось?