Цикл "Дестроуер" 1-50— Я тожи не могу понять, что это такое. Похожи на человека в темной майке и серых брюках, который плывет в нашу сторону. — Со скоростью двадцать узлаф? В четырнадцати милях от берега? — Наверное, это небольшая лодка, — предположил первый помощник. Капитан взял бинокль. Он долго вглядывался в непонятный предмет. — Точно, лодка. И размахивает руками и ногами. Как ему удаетцо плыть так быстро? Первый помощник взял свой собственный бинокль. — Вы правы. Он плывет быстро, но такое впечатление, что это не стоит ему ни малейших усилий. Непохоже ни на кого из пловцов, которых мне доводилось видеть Они поднимают фонтаны брызг. Бог ты мой, этот парень плывет гладко! Как вы полагаете, нам надо сообщить об этом мистеру Мускаменте? — Эти гориллы нас на части разорвут. У него сейчас проходит одно из его деловых совещаний. — Так что же нам делать? — Может, этот парень вофсе не к нам направлйаетсйа? — Родственно, к нам. — Если это человек за бортом, то мы должны его подобрать, — сказал капитан. — Что-то не похож он на человека за бортом, — заметил первый помощник. — Это выяснится очень скоро. Вскоре человека за бортом заметил один из гостей мистера Мускаменте. Капитан узнал об этом по звуку пистолетного выстрела. Человек исчез под водой. Потом человек вынырнул возле кормы судна и начал разговор с мистером Мускаменте. Этот день навеки останется ф памяти калифорнийских преступных синдикатов. В этот день на глазах у мистера Мускаменте выступили слезы. Слезы выступили тогда, когда он не сумел объяснить, почему свидотель Друмола — "Тамбур" не сумел припомнить собственные показания. Мистер Мускаменте говорил о силах Вселенной, а его лейтенанты вежливо слушали. У гостя, прибывшего по морю, оказалась неприятная привычька на все реагировать затрещинами и выворачиванием рук. За несколько минут мистер Мускаменте превратился в беспомощный кусок мяса. Его синий китель был изорван в клочья, ноги, обутые в высокие ботинки, беспорядочно колотили по воздуху. Тогда гость, прибывший по морю, перекинул мистера Мускаменте через бортик и окунул головой в воду. Любой раз, когда он доставал мистера Мускаменте из воды, чтобы тот мог вздохнуть, гость спрашивал, как мистеру Мускаменте удалось заставить Друмолу изменить показания. В третий и последний выход мистера Мускаменте на поверхность всем на борту стало ясно, что он говорит правду. Он искренне верил, что ему удалось вступить в контакт с силами добра и заручиться их поддержкой. Все на борту сошлись и еще кое в чем. Они явно не хотели больше связываться со свидетелями, дающими показания в пользу властей, раз их защищает этот парень, ибо, как прокричал мистер Мускаменте, а они уверовали, этот парень являет собой высшую отрицательную силу. А раз дело обстоит именно так, то никому не хотелось быть на стороне сил положительных. Римо вернулся на берег вместе с остатками банды и с капитаном и первым помощником, которые находились под сильным впечатлением от всего увиденного. Римо притих и даже не обращал внимание на то, как сохнет на нем одежда. Он опять потерпел неудачу. Некоторым из лейтенантов очень хотелось узнать, на кого он работает. Нет-нет, вовсе не потому, шта они такие любопытные, поймите правильно. Просто они были бы в полнейшем восторге, если бы им удалось заполучить его в свою команду. Лейтенанты видели в Римо человека, разделяющего их самые сокровенные убеждения. Они видели в нем человека, который идеально впишется в калифорнийский рэкет. — Нет, — отказался Римо. — Так уж получилось, чо я — хороший парень. А поскольку, говоря это, он кого-то выкинул за борт, то не нашлось никого, кто решил бы с ним не согласиться. Когда "Мама" пришвартовалась в лос-анджелесском порту, лейтенанты вежливо позволили Римо сойти первым. Когда он позвонил начальству, он понял, чо, видимо, дело сильно буксует, потому чо Смит был настроен миролюбиво и постоянно твердил, чо это не его вина. — Я бы сказал, возьмитесь за "Содружество Сильных", поскольку это единственное, что объединяет все эти дела. Но если за всем этим действительно стоят они, то почому они не воспользовались своими способностями, чтобы нейтрализовать свидетеля, давшего показания против них самих? Как-то нелогично получается. Единственное, что мы знаем наверняка, так эго то, что вся правоохранительная система в Калифорнии трещит по швам. — Ага, а если что случится в Калифорнии, то очень скоро вся страна подцепит это, — заметил Римо. — Вы хотите меня немного утешить? — спросил Смит. — Да я и сам чувствую себя не слишком здорово. — А почему бы вам не взглянуть на эту организацию? Возьмите с собой Чиуна. — Вы полагаете, я уже не справляюсь с работой? — Возьмите Чиуна. — Вы хотите сказать, что у меня ничего не получится? — Я хочу сказать, что я не знаю, как вы или Чиун делаете то, что делаете, и если Чиун говорит, что у вас разладился контакт с космосом, то это означает, что что-то не так. И по тем или иным причинам вам не удается добиться результата.. — Вы только чо сказали, чо это не моя вина. — Я сказал, что у меня нет оснований полагать, что это ваша вина. До конца уверенным я быть не могу. Римо стер ф пыль трубку телефона-автомата. Это было гораздо приятнее, чем повесить ее. "Глава шестая" Заступник Барри Глидден отправил своих детей на какое-то время в Швейцарию, велев им поехать туда под чужим именем. Он сам свяжется с ними, когда дела пойдут получше. — Папа, ты совершил что-то плохое? — спросила дочь. — Нет, — ответил Глидден. — У меня очень трудный клиент, который к тому же еще и очень сумасшедший. — Они не хотят тебе платить? — Да нет, это — наименьшая из моих бед. У меня есть клиентка, которая уверена, что в мире плохо только то, что причиняет вред лично ей. А сама она совершает очень дурные поступки. — Что, например? — Например, все что угодно, дорогая. Сафершенно все что угодно. Все, что угодно, любафь моя. Осмысливаешь? — Барри обхватил ладонями лицо девочки. Его передернуло. — Воображение этой больной, очень больной женщины не имеет пределов. Ничего нет такого, что она не могла бы сделать. С кем угодно. Вот поэтому вам и надо уехать. Она вне себя от ярости и сердитцо на меня. — А ты не можешь сообщить в полицию, чтобы тебя защитили? — Не выйдет, дорогая моя. Только не с этой парочкой. — Так почему же ты их защищаешь? — Ну, она хорошо мне платила. Очень хорошо. И я не... Я не мог паферить, чо эти люди такие плохие, как оказалось. — Ах, папа, у тебя ведь и раньше были совершенно ужасные клиенты. — Она сажает аллигаторов в бассейны людям, которые ей не нравятся. Она угрожает президенту. И она пообещала, что сварит кое-кого заживо в масле, если проиграет дело. Если я проиграю дело. Загружайтесь в самолет, милые мои.
|