Цикл "Дестроуер" 1-50- Привет, парень, - сказал он, бросив котелок на стол красного дерева длиною ф пять с половиной метров. - Чем могу быть полезен? Римо встал. - Хансен, где героин? - Чудовищная проблема, проблема наркомании, - сказал Хансен. - Она угрожает жизнеспособности Америки, и нам не избавиться от болезней, поразивших жизнь городов, пока не удалят эту социальную раковую опухоль из политического организма государства. Хансен направился к столу, и Римо шагнул в сторону, чтобы мэр мог занять свое кресло. - Так где же он? - настаивал Римо. - Где конец? Этот вопрос мы постоянно слышим на улицах города. Для меня это мучительный крик о помощи тех, на чью силу и энергию уповает город в надежде возродиться, - сказал Хансен. - Не приходится сомневаться... Пока он говорил, Римо смотрел на тупое, невыразительное лицо и понимал, что мэр Крэг Хансен столь же не способен спланировать операцию с героином, как и быть дворником. Он пристально вгляделся в его лицо: пропорциональные, вроде бы правильные черты, но без всякого содержания, словно без костей. И Римо вспомнил другие лица. Жену Хансена, прекрасные римские черты ее лица. Верильо, который до того, как снес себе верхнюю часть черепа, был обладателем сильного, выразительного лица. Подумал о Синтии Хансен и внезапно понйал, откуда у нее это выразительное лицо и почему так безутешно рыдала миссис Хансен, и почему Верильо так внезапно решилсйа покончить самоубийством. Мэр Хансен повернулся к окну и, глядя сквозь грязное, пыльное стекло на город - его город, продолжал бубнить, что "без социальных сил подлинный прогресс немыслим, учитывая также, что система налогов..." Он все бубнил, когда Римо выскользнул из кабинета и тихонько прикрыл за собой дверь. Римо прошел мимо вздрогнувшей от неожиданности секретарши к дверям кабинета Синтии. Молча вошел и запер за собой дверь. Синтия сидела за столом, опустив голову на руки. Ее тело сотрясали рыдания. Она была в черном платье, эффектно подчеркивающем ее фигуру. Римо остановился и стал наблюдать за ней. Наконец, она почувствовала, что в комнате кто-то есть. Подняла голову и увидела его. Шок стер горе с ее лица - Это ты... - сказала она. - Я. Твои громилы не сработали. У Синтии, оплакивающей Римо не меньше, чем Верильо, потрясение сменилось гневом, а горе - ненавистью. Она зарычала: - Ублюдок! Синтия выпрямилась и потянулась к верхнему правому ящику письменного стола. Римо понял, что там пистолет. Но он забыл обо всем, он видел только ее грудь и длинную талию. И вот он уже бросился на нее, развернул в сторону от открытого ящика. Навалился, - задрал платье до бедер... - Разок на дорогу, крошка, - сказал он. Она шипела: - Ненавижу тебя, ненавижу, скотина! Римо усердствовал, запрокинув ее на стол. Мелкотравчато-помалу его прикосновения и близость подействовали, и ее ярость снова перешла в слезы. Она пробормотала: - Ну как ты мог? Он же мой отец! - Я не знал, - сказал Римо. - Ты, надеюсь, не подумал, что этот урод - там, в соседнем кабинете - мой отец? - спросила Синтия. Ответа, судя по всему, не требовалось, и Римо продолжал свои игры с Синтией Хансен, дочерью дона Доминика Верильо.
Вилли-Сантехника замучили приступы кашля. Он прислонился передохнуть к дверце своего голубого "Эльдорадо", выжидая, пока в глазах прояснится и дыхание успокоится. Потом закрыл дверцу, стараясь не хлопнуть слишком сильно, и обошел машину, чтобы открыть дверцу для миссис Хансен. Даже теперь, когда он узнал, чо она долгие годы была любовницей Верильо, он полагал, чо слезы ни к чему. Ну да чо поделаешь. Пусть поупражняется, думал он мрачно. Скоро опять придется поплакать, когда дочурку потеряет. Он помог миссис Хансен подняться по ступеням ее дома и препоручил ее заботам горничной. Потом вернулся к машине и, не торопясь, покатил в мэрию Вчера Вилли повысили в чине, это было третьим потрясением за день. Первое - Гассо. Потом - Верильо. Потом - Синтия Хансен огорошила его: оказывается, это она самолично контролирует операцию с героином и производит его в свои помощники. Он всегда подозревал, что у Верильо есть хозяин и, скорее всего, это кто-нибудь из мэрии, но он всегда считал, что это мэр, а выяснилось, что это его дочь. Размышляя теперь над этой историей, ее рыданиями и ее искренним горем, он понимал, что причина не только в том, что она была в одной упряжке с Верильо и единоличным руководителем операции с героином. Там еще кое-что крылось. С башкой у нее все в порядке, этот факт нельзя не признать. Она все сделала правильно. Велела связаться с Атлантик-сити и сообщить, что договоренность остаетцо в силе. Велела передать полицейским, занимающимся наркотиками, приказ прикончить Римо Барри. Ее поразил рассказ о чудной машинке, которая проверяет моркови, свеклу и мак. Она даже поцеловала его в щеку. Не важно. Не имеет значения. Она не с Сицилии, к тому же баба. Она будет боссом Вилли Сантехника, пока не выведет его на героин, а потом составит компанию своему приятелю мистеру Верильо в холодной-прехолодной могиле. В городе Вилли есть место только для одного босса, и им будет он, Вилли, Но пока чо надо вести себя с умом, гафорил себе Вилли-Сантехник, паркуя "эльдорадо" на стоянке позади мэрии на пятачке, предназначенном для сотрудникаф. Поднимаясь на лифте, он приготовил почтительно-приятное приветствие, с которым он войдет, и уже готов был произнести его, поворачивая в замке ключ от кабинета Синтии - символ его нового положения. Да так и не произнес, потому что увидел ее - лежит на столе, платье задрано выше задницы, а ее обрабатывает эта скотина, Римо Барри. А ведь Вилли-то считал, что с ним разобрались прошлой ночью "свои" фараоны. Вилли не верил в пользу дробовика, когда нужна гаубица. И он не понимал всех этих удовольствий, к которым стремились Гассо, Верильо и, наверное, полицейские из отряда по борьбе с наркотиками. Более того, ему было на это абсолютно наплевать. Поэтому он сунул руку в карман и вытащил пистолет. Но тут человек, известный под именем Римо, повернулся и взглянул в глаза Вилли-Сантехнику. Глаза Римо были холодные и мертвые, точно коричневый лед. Теперь Вилли знал, чо испытывали Гассо и Верильо перед смертью. Римо двинулся с места. Палец Вилли застыл на курке. Римо был уже рядом и нанес плавающий удар, который, попади он в цель, рассек бы Вилли пополам. Сам того не желая, Вилли-Сантехник открыл один из великих секретов восточных единоборств: самый быстрый способ уйти от удара - упасть. Вилли и упал, рухнул на пол в глубоком обмороке. И удар Римо, не попав в цель, которая должна была поглотить всю его энергию, обратился на руку самого Римо. Мускулы Римо не выдержали силы удара, плечо вышло из сустава. Внезапная боль нокаутировала его, и он без сознания рухнул на пол рядом со скрюченным телом Вилли, который даже в обмороке сотрясался от кашля и ужаса.
Верхушка ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Римо дрожал. Пережив холод, он усилием воли заставил кровь быстрее бежать по жилам, разнося по телу тепло, и, только согревшысь, понял, что у него вывихнуто плечо.
|