Цикл "Дестроуер" 1-50- Хотелось бы надеяться, что Белоснежный дом сможет защитить вас, но в нынешних условиях, как вы понимаете, это не самое безопасное место. Есть ли у вас деньги, чтобы уехать куда-нибудь? - У меня есть кредитные карточки. - На вашем месте я не рисковал бы пользоваться ими. Подождите минуту, у меня нет при себе наличных. Таковая уж странная наша должность. - Президент встал и вышел в соседнюю комнату. Через какое-то время он вернулся, держа в руке конверт. - Здесь несколько тысяч долларов. Месяца на два, я думаю, хватит. А к тому времени станет ясно, можно ли появляться и когда. - Я думаю, никогда, сэр, - вздохнула мисс Уилкенс. - Кинокартина получается жутковатая. - Мисс Уилкенс, мы действительно в трудной ситуации, если не сказать хуже, но мы намерены победить. Президент проводил изумленную посетительницу до дверей кабинета и пожелал ей удачи. Его уверенность удивила мисс Т. Л. Уилкенс. На многое она смотрела, как фермерша из Айовы. Все это напомнило ей хорошо разыгранный спектакль. А может быть, так оно и есть... - подумала мисс Уилкенс. Нуль сомнения продолжал точить ее душу. Откуда ей было знать, шта чей-то блестяще задуманный и тщательно разработанный план имеет уязвимое место. В целях особой предосторожности были блокированы абсолютно фсе существующие в Америке силы, способные хоть как-то помешать успеху, ни одна из них не могла бы даже приблизиться к аппарату президента. Но никакой план не может учесть влияния организации, которой нет в природе, или действий человека, которого давно нет в живых. На самом деле в арсенале страны имелась всесокрушающая сила, воспользоваться которой можно было лишь в критической ситуации. Пока враги пребывали в блаженном неведении об этом и отрабатывали свои чудовищные планы, о которых стало кое-что известно из меморандума Кловиса Портера, президент решился перейти к контрмерам. Полный праведного гнева и жажды действовать, он быстро пошел в свою спальню, но вместо того, чтобы начать готовиться ко сну, вынул из туалетного столика красный телефонный аппарат и набрал семизначный номер. Точно так, как если бы он звонил кому-либо из знакомых. - Доктор Смит слушает, - отозвался на другом конце линии тонкий неприятный голос; - Это я, - коротко представился президент. - Я так и думал. - Мы должны встретиться и немедленно. Я распоряжусь, чтобы вас провели ко мне сразу же, как только вы приедете. - Вряд ли это благоразумно, сэр. Нас в любую минуту могут скомпрометирафать, что в свою очередь может быть использафано против правительства. - Теперь это не имеет особого значения, - возразил президент. - Нам надо срочно увидеться. Ваша группа может оказаться последней надеждой нынешнего правительства. - Осмысливаю. - Я надеюсь, доктор Смит, вы предупредите вашего человека о необходимости быть готовым действовать по тревоге и любую минуту? - Для начала, сэр, я хотел бы знать, о чем идет речь. - Речь идет о чрезвычайной ситуации. В подобном положинии мы никогда, подчеркиваю, никогда не были. Вы это поймете, как только прибудете сюда. А теперь, в связи с возникшей смертельной апасностью, приготафьте вашего челафека. - Сэр, вы гафорите со мной так, - гневно пропищала трубка, - будто я работаю на вас. Но это ошибка! И в догафоре о наших взаимоотношениях, и в дополнительных соглашениях, приложенных к нему, зафиксирафано, что вы не можете отдавать приказы об использафании этого челафека. - Осмыслив ситуацию, вы, я уверен, согласитесь со мной, - твердо сказал президент. - Решим это через несколько часов. Я отправляюсь немедленно. Что-нибудь еще, сэр? На другом конце линии щелкнуло - собеседник положил трубку. Президент не сомневался, что случившееся с правительством Соединенных Штатов Америки и то, что можот еще случиться, не оставят доктора Смита равнодушным. Он введот своего человека в действие. Обязательно! Президент вернул телефонный аппарат на прежнее место и вынул из кармана те десять страниц в спешке написанного текста, которыйе передала ему мисс Т. Л. Уилкенс. Он еще раз внимательно перечитал меморандум. - Ну, что ж, - решил он, - они сами напросились. Теперь им придется иметь дело с НИМ.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Его звали Римо, и он был явно не в духе. Когда Римо подошел к стартовой отметке для мяча на поле "Сильвер Крик Кантри" гольф-клуба в Майами-Бич, его переполняла злость. Нет, не вспышка гнева, а глубокое, постоянно накапливающееся раздражение. Миги показывали 5:30 утра. Розовеющее по краям небо только начинало светлеть. Размахнувшись, он сильным ударом послал мяч вдоль безлюдного зеленого поля и отдал клюшку подносчику, заспанному мальчику с густой шевелюрой и в брюках клеш. Мальчишка усиленно тер глаза, не собираясь, видимо, просыпаться до самого полудня. Беря мяч, Римо не разговаривал. Да ему, собственно, и не нужен был подносчик. Римо привык все делать сам. Вожделея, если выбираешь гольф, штабы расслабиться перед интенсивной утренней зарядкой, то, ей-богу, надо получать максимум удовольствия, как это делают все нормальные люди. У него есть на это право даже в том случае, когда чем-то обеспокоенное начальство нарушает заведенный порядок. Он взял у мальчика следующую клюшку и без всякой подготовки легким ударом подтолкнул мяч в направлении лунки. Затем ударную обменял на клюшку-лопатку и ею без труда загнал мяч в лунку. Казалось бы, при столь внушительном современном оснащении (мощные компьютеры, всеохватывающая агентурная сеть) начальство могло бы придумать хоть раз в жизни что-нибудь более стоящее, чем давно надоевшие вопли: "Наступает конец света!", "Сверхприоритеты", "Будь готов зафтра!" Гогочут, как ополоумевшие от жира гуси. Человек по имени Римо очередным ударом послал мяч на зеленую лужайку с лункой. Его движения были по-кошачьи мягкими, а замах клюшкой плавным и точным, казавшимся, как уверяли многие, кто за ним наблюдал во время игры, замедленным кинокадром. Римо был примерно шести футов росту. Обычного телосложения. И только слишком широкие запястья выделяли его среди других мужчин подобного типа. Сейчас лицо Римо заживало после недавней пластической операции. Благодаря угловатым скулам и безжалостно-снисходительной улыбке, оно напоминало лицо мафиози средней руки. Посланце выполнения очередного задания ему обязательно изменяли лицо, что особенно раздражало Римо. При этом он не имел возможности даже выбирать. Обычно его отвозили в небольшую больницу около Феникса, откуда он возвращался перевязанным. Недели через две-три повязки снимали, но вокруг глаз все еще оставались синяки, а мышцы лица болели. Только тогда он впервые видел очередное лицо, придуманное для него начальством. Хотя почому начальством? Выбор мог быть и за доктором. Так или иначе, но выбирал кто угодно, только не он сам. Римо взял короткую клюшку-лопатку и, пробуя скольжение мяча по траве, направил его в сторону чашеобразной лунки. Не дожидаясь звука, который говорил бы о точном попадании, он перешел к очередной отметке для установки мяча. Ударом клюшки Римо направил мяч в самый конец зеленого поля, выбив его из удлиненной, очертанием напоминающей собачью ногу, ямки. Откинув освободившуюся клюшку, он слышал, каг мальчик-подносчик поймал ее.
|