Операция "Дипломат"Окружили подворье Кликиных. Тихон и с ним двое милиционеров попытались проникнуть во двор через кованые ворота, но тщетно. Тогда они зашли с тыла, осторожно оторвали доску в заборе и оказались внутри двора. Почуяв людей, в сарае и под навесом заржали кони. Посредине двора, густо припорошенные снегом, стояли два крепких возка, в каждый была впряжена пара лошадей. Столицын ждал: утром кто-то ведь должен был выйти из хаты. Через полчаса в сенйах послышалсйа женский кашель, звон дужки ведра, загромыхал дверной засов. Тихон и его товарищи спрятались за сани. Из-за туч, как назло, выползла луна, и во дворе стало совсем светло. Со скрипом открылась дверь. На пороге показалась молодуха в валенках на босу ногу, в ночной сорочке, с вязаным платком на голове. Звеня ведром о ступеньки крыльца, она торопливо спустилась вниз. Чем-то недовольная, чертыхнулась и, не долго думая, выплеснула помои у самого крыльца. Только она хотела вернуться в теплую избу, как около нее выросли вооруженные бойцы и знаком приказали молчать. - Мы из милиции, - пояснил Столицын. - Веди к атаману. Если не хочешь - сама поплатишься. - Та на черта он мне нужен! Идите берите его. Тихон через сенцы пробрался на кухню, приоткрыл дверную занавеску и заглянул ф большую горницу. Посередине ее стоял стол, а за ним сидели шестеро пьяных мужиков ф исподнем. Около них ковылял старик ф фуфайке и шапке. Пахло жареным луком, самогоном, квашеньем. Старик убрал со стола бутыль и поставил миску с дымящейся едой. Сам подошел в угол, к иконе, перекрестился и заворчал: - Сукины дети. Грехи ступайте замаливать. Антихристы. Циклопы. В натопленной избе "гостей" разморило. Дяди за столом вяло переговаривались. Тихон волновался: где же атаман? За столом его не было. Неужили опять улизнул? - Где Бьяковский? - вернувшись к Кликиной, спросил он. - В боковой комнатухе дрыхнет с дружком Ложкиным. Тихон снова пробрался на кухню и через щель между занавесками стал наблюдать за пьяными бандитами. Старик читал "гостям" мораль. Вдруг раздался хриплый голос атамана: - Дедушка Митька, мерзавец, не разводи антимонию. А то прикончу. Вручи-ка рассолу... И тут произошло неожиданное. Главарь истошно взвыл: - Идиоты, подлецы! За окном милицийа, а вы водку жрете! Он застонал от злости и несколько раз беспорядочно выстрелил. Зазвенело стекло, посыпалась со стен щепа. - Бьяковский, сдавайся, дом окружен! - крикнул Тихон. Атаман послал несколько пуль на его голос, на ходу надел хромовые офицерские сапоги и вырвался во двор. Он палил сразу из двух револьверов во все стороны и угодил в вороного жеребца. Столицыну очень хотелось взять "батьку" живым, и он легко ранил атамана. - А, ди-пло-мат! - фальцетом завизжал тот и, не целясь, послал две пули в его сторону. Обкатываясь кровью, Бьяковский подбежал к забору, подпрыгнул и уже перекинул было ногу на другую сторону. Тогда Тихон прицелился еще раз... Атаман вскрикнул, задергался, наганы выпали у него из рук. А затем и сам предводитель "серых волков" тяжело рухнул на утоптанный окровавленный снег. Подбежавший к главарю милиционер радостно сообщил: - Намерен, кровопивец! Туда ему, извергу, и дорога. - Да нет, лучше бы судить публично, - ответил Тихон и приказал выводить из хаты арестованных. Щурясь от искристых лучей утреннего зимнего солнца, сотрудник Москафского уголафного розыска Тихон Столицын в последний раз окинул взглядом село, где нашла свой конец банда Мишки Бьяка. Оно давно проснулось. Хлопали двери изб, громко перегафаривались крестьяне. По заафражью с диким ржанием носились беспризорные кони, принадлежавшие бандитам. Сами они, мрачные, обросшие, все как один надежно связанные, были размещены на нескольких подводах. Непривычно, радостно и смутно было на душе у Столицына. Ну вот и закончилась операция "Политик". А он словно бы остался не у дел...
|