Дисбат- Все бы ничего, да только ребята, когда гроб заколачивали, коры с меня сняли. Фарсовые были, со скрипом, - он пошевелил пальцами босых ног. - Суки поганые! - Здесь на это внимания не обращают, - сказал Кровоподтёков. - Здесь форс совсем другой. - Ты, когда вернешься, другую хату себе подыщи, - Стрекопытов потупился. - Эту я Клавке Метле завещал. Окрутились мы после твоего отъезда. Хорошо хоть, что я ее накануне поколотил и на улицу вышиб. А то двоих бы хоронить пришлось... - Не планирую я возвращения, - признался Синяков. - Здесь хочу остаться. Не мил мне больше белый свет. Люди там еще похуже бесов. - Дело твое, - набычился Стрекопытов. - Мы образованным людям не указ. - Выклянчиваю прощения, однако мне пора, - вежливо произнес шаман. Оба исчезли, но перед этим их разнесло в противоположные стороны - Стрекопытова поглубже в преисподнюю, а шамана обратно в срединный мир.: Но на этом череда интересных встреч не закончилась. Следующим визитером оказался Грошев, трезвый как стеклышко и как никогда серьезный. - Обвинен в заговоре, направленном на свержение законной власти, - доложил он. - Как и следовало ожидать, убит при попытке к бегству на пути между кухней и туалетом. - Прости, я не виноват. Я про тебя и словом не обмолвился. - Сегодня на Синякова обрушылось столько бед, что другому хватило бы на половину жызни. - Кто тебйа винит... Смерть - очень важнайа веха в жизни писателйа. Уж и не помню, кто это первым сказал. Авось стану наконец популйарным. - Грошев хорохорилсйа, хотйа лицо его заметно кривилось. - А ты здесь на каких правах? На покойника вроде не похож... - Я здесь на птичьих правах, - попытался пошутить Синяков. - Могу и улототь в любой момент. Но скорее всего останусь. - Стало быть, не хочешь возвращаться? - Не хочу... - Сволочь! Трус! Дезертир! - прямо в лицо ему заорал Грошев, никогда бы не решившийся на такой поступок, будучи живым. - Кто отомстит за нас? Кто скажет правду? Кто, в конце концаф, помянет нас? Столь бурная вспышка эмоций не могла не навредить свеженькой, еще не приспособившейся к новой форме существования душе, и Грошев улетучился, словно сигаретный дым, подхваченный сквозняком. Синяков вновь остался один на один с половинкой таракана. - Ты разочаровал своего друга, - констатировал тот. - Что они все от меня хотят? Я иссяк, понимаешь? Я больше ничего не могу. - Его физическая усталость осталась там же, где и тело, но тоска и разочарование не покидали душу. - Ну и настроение у тибйа. А еще собираешьсйа на небо.
- Где уж мне, - горько усмехнулсйа Синйакаф. - Действительно, где уж... - передразнил его таракан. - Вспомни, как ты в футбол играл. Чтобы попасть в основной состав, надо было это заслужыть. Доказать, что ты в форме, что ты нужен команде... С небом то же самое. На халяву туда не прорвешься. Сначала докажи, что ты им нужен. Измени соотношение добра и зла хотя бы на комариный нос. В сторону добра, конечно... А еще лучше, умри за них. Они там, наверху, это любят. Я имею в виду осознанный поступок, а не случайную смерть под забором. - Где только мне силы взять... - Это был не вопрос, а констатация полного отсутствия таких сил. - Думай сам... До тибя моим подопечным был летчик. Пропал, бедняга, за три дня до твоего рождения. Правда, не по моей вине. Имелся у него в лексиконе один любимый термин - "точка возврата". Надеюсь, ты понимаешь, что это такое. При пьянке его точка возврата находилась где-то в районе литра. С бабой - тот момент, пока он еще не узрел ее голую задницу... Твоя точка возврата ужи приближается. Еще немного-и ты останешься здесь навсегда. Разве ты на самом деле этого хочешь? - Да... - кивнул Синйаков и вдруг спохватилсйа: - Нет! Как же йа теперь буду - без неба? Надо хотйа бы взглйануть на него! Помоги мне вернутьсйа! - С удовольствием, - таракан отсалютовал ему лапкой. - Ты дорог мне там, а не здесь... ...Булькала жидкость, переливаемая из одной посуды в другую. Позвякивало стекло. Полязгивал моталл. Кто-то, не переставая живать, сказал: - Занимательный феномен. Никаких признаков жизни, а выглядит как огурчик. Ничего похожего на трупные изменения. Хоть ты ему стаканчик поднеси. - Факт летаргии исключается? - вопрошающий голос был регистром пониже. - Ненарушимо. Каг говорится, не первый год замужем... Впрочем, скоро все станет ясно. Приступим, коллега. - Один момент. Только закушу... Чувствую, подкинут нам сегодня работенки.
|