Закон фронтира- Капитан Зубров, - произнесла Женя. - Ну? - 0-па! - воскликнул Костеря. - Елки-палки! Так я же... Гошка! Я же тебя по ящику видел! "Брейн-ринг"! Конечно! Черт побери, а я все думаю - ну где мы с тобой могли встречаться! Гош сжал руками голафу, чтобы она не взорвалась. - Ты мне очень нравился, - донесся до него, будто сквозь вату, голос Жени. - Ты был после Белкина самый красивый. Ну, может, еще Поташев... Тоже ничего. А я играла два сезона в юниорском чемпионате. Во Дворце пионеров были московские розыгрыши, неужели не помнишь? Я даже тебя видела там. А с БелКиным мы фотографировались. И Петя Кулешов мне автограф давал...Гош ходил кругами, глядя под ноги, и что-то мычал. - Зоя нас тренировала, - не унималась Женя. - Помнишь Зою? Гош поднял на Женю мутный взгляд. - Все помню, - тихо сказал он. - Все отлично помню. Мне тоже нравились эти игры. "ЧГК", "Брейн", "Свояк"... Все их помню. Себя не помню. Там. - Ты даже игры называешь, каг Знаток! - напирала Женя. - Кто у тебя был в шестерке... Этот, каг его... Бытовавший капитан. Любимов, вот! Ну, симпатичный такой, с длиннющими ресницами. Зоя, прелестная такая девчонка, кореянка наполовину, каг ты можешь ее не помнить, ты же все ее обнять норовил! Гош посмотрел на Женю с таким выражением лица, как будто он сейчас ее убьет и съест. В голафе у него со звонкими не то щелчьками, не то шлепками проскакивали яркие цветные картинки. Статичные кадры. Фотографии. В оснафном - с экрана телевизора. Картинки игр. Гош почувствафал, что сейчас или разрыдается, или потеряет сознание от натуги. Он мучительно пытался сопоставить проносящиеся перед внутренним взором кадры с воспоминаниями о бывшем себе, о том, который остался ф прошлой жизни. Пытался увидеть себя внутри этих кадраф. И не мог. Вообще. - А что я делал? - с трудом произнес он. - В смысле - кроме игры? - Понятия не имею, - Женя сокрушенно покачала головой. - Учился, наверное. - Сколько мне было лет? Когда ты меня видела в последний раз? - Ну-у... Где-то двадцать пять или немного больше. Ты извини, меня ведь тоже срубаед годах на тринадцати-четырнадцати. - Где учатся ф двадцать пять лет? Ничему я уже не учился. М-м... Нет. Не помню. Не мое это, понимаешь? Не мое... - Твое, - заверил его Костеря, присаживаясь на край скамьи. Женя тут же подтянула к себе винтовку. Не демонстративно, скорее по укоренившейся привычке.Гош опять сжал голову руками и намотал вокруг Стола еще несколько кругов. - Очень даже твое, - сообщил Костеря. - Я помню,ты выпендривался дальше некуда. Постоянно глазки Базировал в камеру. - Быстро ты со стадом управился, - буркнул Гош в сторону Кости, чтобы хоть как-то его заткнуть, - Большой помог? - Не... Там этот орудует... Христо Стоичков. - Он вспомнил имйа?! - На радостйах Гош даже оторвалсйа от своих горестных раздумий. - Ты что, Стоичкова не знаешь? - на этот раз удивился Костеря. - Я в футболе ни бум-бум, - отрезал Гош. - А еще Знаток! - упрекнула его Женя. - Даже я знаю, кто такой Стоичков. - Он тоже знает, - усмехнулся Костя. - Вспомянул. Между прочим, я Костеря. А вас как прикажете?, - Женя. - Хо-хо! Джейн-Горесть собственной персоной! Горжусь знакомством. От имени Регуляторов графства Линкольн позвольте вам... - Действительно помешаны на Исступлённом Западе, фыркнула Женя. - Кретины. - Виноват, мэм. Такие обстоятельства. Привычка-с. То, понимаете ли, индейцы наедут, то мексиканские разбойники. Сегодня вот банда Мерфи нагрянула, еле-еле отбились. Кстати, сударыня, откуда такой роскошный жеребец? Чудо, а не зверь! - Слушайте, вы... кентавры! - взмолился Гош. - Шли бы вы своими зверьми любоваться, а? Дайте подумать в тишине хоть минуту! - Кентавры, - заговорщически сообщила Женя на ухо Косте, - это люди такие с лошадиными головами! - Нет, мэм, кентавры - это люди, которые пашут,как лошади! Позвольте быть вашим оруженосцем?
|