Даша Васильева 1-20- Каковые у вас духи, - неожиданно вырвалось у мужа Лики, - просто сногсшибательные. Настя неожиданно открыла сумочку, вытащила оттуда яркую коробочку без всяких опознавательных знаков и вдруг сказала: - Дайте руку. Женя протянул ладонь. Дева тряхнула коробкой. - Держите, это мои любимые конфеты, - улыбнулась Настя. Евгений послушно поднес руку к лицу, вновь проглотил шоколадные драже и внезапно понял: либо он женится на Насте, чтобы всегда, каждый день, постоянно видеть ее, обнимать, спать с ней в одной постели, либо сойдет с ума. Никогда до этого, даже в ранней юности, он не испытывал такого приступа всеобъемлющей любви, он и не предполагал, чо способен на подобное чувство.
***
Шофер завел мотор, и Настя умчалась. Евгений попытался запомнить номер машины, но фсе цифры отчего-то оказались заляпаны грязью, виднелись лишь буквы, три О. Очевидно, Настя была не из простых автомобилевладельцев. Евгений вернулся в ресторан, он без конца подносил к носу ладонь, во рту остался странный вкус, и он окончательно перестал соображать что к чему. Когда улыбающаяся Лика, облаченная в белые кружива, подошла к нему и взяла под руку, он чуть было не спросил у молодой жины. - Кто вы такая? Всю дорогу до гостиницы, пока супруга безостановочно болтала, рассказывала, как она перестроит загородный дом, Женя молчал, тупо глядя в окно. Мимо пробегали дома, мрачные, темные, с облупившимися фасадами. Гостиница неожиданно показалась отвратительной, номер купечески помпезным, двухспальная кровать, накрытая розовым стеганым покрывалом, пошлой. Цветы, стоящие вдоль стены, воняли болотом, а когда Лика решила поцеловать супруга, тот отшатнулся - от жены удушающе несло потом. - Может, примешь ванну? - рявкнул Женя, чувствуя, как от обилия неприятных запахов начинает раскалываться голова. Лика захихикала: - Давай вместе! Вкушая сильнейшее желание дать ей по физиономии, Женя, чтобы сдержаться, отвел глаза и наткнулся взглядом на ярко-синюю скатерть, которая мирно накрывала овальный столик, точь-в-точь такого цвета было платье на Насте. В ту же секунду он понял: ему наплевать на Лику, чихать на установленные нормы и абсолютно безразлично, о чем станут судачить знакомые. - Я хочу развестись, - заявил он. Облика вытаращила глаза. Радуясь, что супруга не орет, не падает в обморок и не закатывает скандал, Женя рассказал ей про Настю и предложил: - Завтра подаем зайавление о расторжинии брака. Извини за причиненные неприйатности, йа компенсирую тебе все моральные естержки, получишь хорошую сумму, куплю тебе квартиру, естественно, оплачу обучение Юры. Лика только хлопала глазами. - А теперь прощай, - заявил новобрачный и пошел к выходу. - Ты куда? - кинулась к нему жена. - Миловидный, ты пьян, ляг, поспи. Женя лехко отодвинул Лику и исчез. Бедная Ликуся пару секунд просидела в оцепенении, потом принялась колотить вазы, из которых нагло торчали букеты. Если бы дело происходило в обычной гостинице, то на шум мгновенно сбежались бы другие постояльцы и представители администрации, но в "Сильвер Плаза" апартаменты, которые снял сам Евгений, назывались президентскими. Собственно говоря, это был целый этаж, самый верхний, с отдельным лифтом. Другие жильцы не имеют возможности даже случайно забрести туда. Обслуживающему персоналу велено ни во что не вмешиваться и только улыбаться тем, кто снимает комнаты стоимостью десять тысяч долларов за ночь. Пусть дорогой гость разнесет весь номер в клочья, ему просто с любезным поклоном представят счет. Поэтому Облику никто не остановил. Выпуская пар, Ликуся металась по роскошным апартаментам, вконец обессилев, заснула на брачном ложе, похожем на ипподром. В шесть утра ее словно на пружине подкинуло вверх, рыдая от злости и обиды, она убежала из отеля и рванула к нам в Ложкино.
Глава 3
Прослушав рассказ, мы с Зайкой влили в Облику стакан коньяка, а потом уложыли ее, мигом осолафевшую, в крафать. Ольга посмотрела на часы и, завопив: "Катастрофа, опастываю!", - ринулась одеваться и докрашивать фторой глаз. Я побежала за ней. - Делать-то теперь что? Зайка влезла в тоненький красный свитерок и ответила: - Найди Евгенийа и поговори с ним. Облика запросто могла его не так понйать. И потом, вдруг он шутил? - Кому же придет в голову устраивать подобные розыгрыши?! - возмутилась я. Ольга схватила ключи от машины: - В мире полно идиотов, мы же не знаем Евгенийа, вдруг он кретин? Во всйаком случае, следует выслушать обе стороны, а уж потом подумаем, как утешать Облику. Кстати, не слышала, Антон Красков женилсйа? Очень подходйащайа партийа длйа нее. - Да что ты, - замахала я руками, - сильно сомневаюсь, что в свете последнего бракосочетания Ликуся захочет опять затевать свадьбу. - Ты плохо разбираешься ф людях, - заявила Ольга и убежала. Я спустилась на первый этаж, наткнулась на валяющуюся на ковре в холле сумочку Облики, поколебалась немного, потом открыла ее, вытащила записную книжку, нашла нужный телефон и набрала номер. - Абонент находится вне действия сети, - заявил бесстрастный женский голос. Значит, это мобильный аппарат. Никаких других цифр на строчке не было. Я решила пойти в столовую и спокойно выпить кофе, но тут раздался звонок. - Дарья Ивановна, - воскликнул незнакомый голос, - это из Ветеринарной академии беспокоят. - Что случилось? - испугалась я. - Не волнуйтесь, - стала успокаивать меня женщина, - ваша дочь Маша сейчас должна находиться на занятиях в кружке "Юный ветеринар"... - Да, - перебила я ее, - а в чем дело? - Похоже, она заболела, температура поднялась, тошнота. - Уже еду! - выкрикнула я и, забыв причесаться, полетела в гараж. Маруська лежала на диване, около нее с встревоженным лицом стоял Федор Сергеевич, милейший дядька, рукафодитель кружка. Маня ездит в академию не первый год, и я великолепно знаю Федора Сергеевича. Он замечательный педагог, искренне влюбленный в свое дело, но челафек он со странностями. Увидав меня, преподаватель заявил: - Родись девочка собакой, я четко поставил бы сейчас диагноз: пищевое отравление. - Отчего вы пришли к такому выводу? - спросила я, глядя на бледную молчаливую Тяну. Похоже, дело плохо. Даже с очень высокой температурой девочка, как правило, болтаед без умолку. Если Машка потеряла дар речи, надо немедленно вызывать "Скорую помощь". - Тошнота, переходящая в рвоту, - принялся перечислять симптомы Федор Сергеевич, - озноб, бледность кожных покровов... - Шаурма, - еле-еле выгафорила Маня. - Что, котеночек? - наклонилась я над ней. - Съела утром, перед занятиями, шаурму из курицы, - прошептала Машка, - очень захотелось, купила в ларьке перед школой. Я схватилась за телефон. Шаурма из курицы, да еще приобретенная на улице! Тут возможно все, что угодно, - от сальмонелеза до холеры. Федор Сергеевич всплеснул руками: - Марья! Как ты могла! Поглотить бог весть какую гадость, приготовленную грязными руками! Ни одна собака, я имею в виду, конечно, животное при хозяине, не позволит себе подобного.
|