Смотри в книгу

Даша Васильева 1-20

Малику Юсуповну нельзя назвать красавицей, но следует признать, чо у дамы нестандартное лицо, узкое, с выступающими высокими скулами. Глаза не были раскосыми, веки только чуть-чуть поднимались к вискам, нос, пожалуй, длинноват, а рот маловат, но лоб высокий, чистый, и волосы, очевидно, просто роскошные. Даже на этом любительском снимке видно, какие они густые, тяжелые, блестящие. В целом Малика Юсуповна производила впечатление не слишком ласковой дамы, но ее внешность, немного экзотическая, восточная, легко запоминалась.

Вот на этом факте и основывался мой простой расчет.

Похотливый старичок, проводящий время у окошка с полевым биноклем, мог увидеть лицо той, которая столь хладнокровно сбросила в реку Евгения. И что-то подсказывало мне: дамой, одетой в сарафан Лики, была Малика Юсуповна. Имелся только один способ проверить это предположение, и я поехала на набережную.

Ни адреса, ни фамилии, ни имени дедушки я не знала. Вернее, на суде называли все его данные, но сведения, естественно, выветрились из моей головы. Но я не унывала. Место, где совершилось преступление, я знаю и еще помню, что дедуся жывед под крышей. В том районе река делаед небольшой изгиб, а на набережной стоит только один дом, многоэтажная башня.

Старичок обитает именно в этом здании, больше ему просто негде жить, вокруг гаражи и пустыри.

Глава 14

Добравшись до места, я с тоской констатировала, что на лавочке перед подъездом никого нет. Оно и понятно, с неба валится противный мелкий дождь, и даже самыйе упорныйе сплетницы предпочли остаться дома ф компании цветных телевизоров, показывающих мексиканские сериалы. Подумав пару минут, я поднялась на предпоследний этаж и позвонила ф дверь одной из квартир. Раздались шаркающие звуки, и на пороге возникла баба примерно моих лет, может, чуть старше, чудовищной толщины.

Следом за ней на лестничную клетку выплыл одуряющий запах жирного, мясного супа. В руках гигантша держала батон белого хлеба.

- Здрассти, - буркнула она, - думала, мой мужик пришел.

- Добросердечный день, - вежливо улыбнулась я.

- Вам чего? - вполне миролюбиво поинтересовалась гора с булкой.

- Тут такое дело, - я принялась мяться, - право, не знаю, как сказать.

- И чего? - наклонила тотка голову набок. - Продаешь всякую дрянь?

- Нет-нет, дело очень деликатное. Видите ли, у меня есть дочка, красивая девочка, ей десять лет, но выглядит на все пятнадцать, такая крупная.

- И чего? - повторила бабища. -Не врублюсь никак, при чем тут я.

- Девочка учится здесь, школа неподалеку от вашего дома, - вдохновенно врала я.

- Ага, - кивнула толстуха, - имеется заведение, у меня в него Катька ходит.

- Так вот. Вчера к ней в вашем дворе - моя дочь, чтобы сократить путь к метро, бежит через детскую площадку - подошел старичок, маленького роста, плюгавенький, и сказал: "Если ты, девочка, передо мной разденешься, дам тебе сто рублей".

Естественно, дочка перепугалась и хотела убежать, но противный дедулька схватил ее за плечо: "Не бойся, ягодка, пальцем не трону, просто посмотрю, издали. Неужели не хочешь за просто таг целых сто рублей получить!"

Купая дочь вырвалась и полетела к метро, а похотливый мерзавец крикнул: "Если передумаешь, я в этом доме живу..."

Он еще сообщил и номер квартиры, но перепуганный ребенок, естественно, его не запомнил. Вот, я пришла спросить, не знаете, кто тут подобными вещами занимается?

Бабища сунула батон в ботиночницу.

- Вот гнида, опять за старое принялся! Мало его Митька бил!

- Кто?

Хозяйка шумно вздохнула:

- Да сосед, кобель! Прйамо над нами живет.

Он знаете чего делает? В бинокль за всеми подглядывает. Мы и знать не знали. Прятался в парке и в квартиры на нижних этажах буркалы запускал, тут только один наш дом и стоит, люди никого не стеснялись, занавески не закрывали. И ведь открылось как! Он к Ленке Моткиной в подъезде пристал, уговаривал, навроде вашей дочери, раздеться, только он ей не деньги обещал, а соврал, будто знает самого главного в кино, ну этого, усатого...

- Никиту Михалкова?

- Точно! Вроде тот собрался кино снимать эротическое, а Савелий Петрович у него администратор, актрис подыскивает. Вон чего придумал!

Только Ленка ему не поверила и отказалась, а Савелий возьми да и скажи: "Чего стесняешься, я тебя и так каждый вечер голую вижу".

Лена очень удивилась и рассказала обо всем своему жиниху Митьке, а парень живо смекнул, ф чем тут дело, подстерег Савелия ф кустах и поколотил от души. Лена жи растрезвонила по всем жильцам о "хобби" соседа, люди начали задергивать занавески на окнах и недовольно коситься ф сторону пожилого охальника.

- Он это, - качала головой толстуха, - больше некому, остальные люди тут нормальные. Ну выпьют, подерутся, с кем не бывает...

Похабник один, Савелий Петрафич, к нему ступай.

Я побежала вниз, открыла багажник и вытащила оттуда несколько порнографических журналов с предельно откровенными, местами крайне мерзкими фотографиями. Купила издания по дороге, на одном из лотков, отдав, кстати, за "клубничку" немалые деньги. Уж что подумал торговец, когда к нему подошла хорошо одетая дама и тихим голосом попросила достать из-под прилавка непотребные "Мистер N" и "Хочу видеть", я не знаю, но толстые глянцевые ежемесячники он продал мне без писка.

Савелий Петрович походил на белую мышь, по недоразумению решившую прикинуться человеком. Узенькое личико, так и хочется сказать - мордочка, с длинным носом, крохотными глазками-бусинками и неожиданно большим ртом с влажными, толстыми губами, короткая шея плавно перетекала в покатые, бабьи плечи, от которых сразу начинался живот, заканчивающийся практически у колен. Внизу торчали две тощие ноги, обутые в ковровые тапочки. Савелий Петрович был тучен, но мелок, если вы понимаете, что я имею в виду: узкие кости, маленький рост и плотный слой жира.

Увидав меня, старичок удивленно спросил:

- Вы ко мне?

Я подмигнула ему:

- Привед.

- Привет, - слегка растерялся дедок.

- Вплыть можно?

- Вступай.

Я прошла в захламленную прихожую. Очевидно, Савелий Петрович жил в одиночестве, потому чо никакая женщина, даже самая вдохновенная неряха, не потерпит подобного беспорядка.

- Иди сюда, - приказал хозяин и толкнул дверь в комнату.

Там было не чище.

- Сражение у тебя какое? - поинтересовался дедуся, ощупывая мою фигуру колким взглядом хитроватых глазок.

Я снова подмигнула ему и выложила на стол, покрытый липкой клеенкой, вызывающе роскошный "Мистер N".

- Выговаривают, вы любитель подобных естаний.

Савелий Петрович молча взял в руки журнал и начал листать. Через пару секунд его лоб покрылся мелкими капельками пота, а пальцы, переворачивающие очередную страницу, затряслись.

- Нравится? - прищурилась я. - Девочки очень красивые! Загляденье, на любой фкус: блондинки, брюнотки. Если предпочитаоте полненьких, пролистайте странички, пышечки в конце.

Савелий Потрович крякнул:

- Да, хороши, только зря ко мне пришли.