Даша Васильева 1-20Максимов резко повернулся. - Нет, только не гафорите, что она обкурилась. Впрочом, тащите ее сюда в любом состоянии, лишь бы на ногах держалась, дрянь. - Аська только что звонила, - обморочьным голосом закончил человек, - она не придет. - Что? - неожиданно спокойно переспросил Максимов. - Не придет? С какой стати? Я же видел красотку полчаса назад. - Ее плохо встретили, - умирающим тоном завершил тот же тип, - гримерку дали на двоих, ну Аська и уехала! Большие глаза Максимова стали просто бездонными. Он обвел присутствующих гневным взором. Все, даже Сеня, примолкли. Трансвеститы, словно испуганные дети, сбились в кучу. - Та-ак, - протянул Максимов, - уехала! Интересное дело, ах она... Следующие пару секунд из накрашенного рта певца сыпались одни непечатные выражения. Тем временем музыка на сцене гремела снова и снова, балет танцевал, зрители подпевали. - И что мне делать? - взвизгнул Максимов. Его глаза пробежались по замершим актерам, остановились на группе перепуганных трансвеститов... - Ну-ка, - рявкнул Андрей, выдергивая самого низкорослого парня, - тебя как зовут? - Миша, - робко ответил тот и качнул большими серьгами, - вообще-то я Анжелика Французская, а так Миша. - Миша, Маша, каша, параша! - заорал Максимов. - Плевать сто раз, двигай на сцену, петь будем дуэтом! Миша - Анжелика побледнел так, что его лицо, покрытое сантиметровым слоем грима, стало похоже на белую маску с красными пятнами. - Э... Андрей Сергеевич, - в ужасе забормотал он, - но я того.., слов не знаю.., и ваще... петь-то не могу, вот пляшу хорошо, а с песнями беда... - Эка печаль, - не сдался Максимов, выталкивая несчастного трансвестита на подмостки, где балет лихо отплясывал джигу, - Аська, можно подумать, поет! Едок разевай и двигайся, остальное пучком будет. Ты мне поможешь, я тебе! В полной панике Миша попытался притормозить каблуками огромных сверкающих босоножек, но сильный Максимов легко сломил сопротивление. В мгновение ока он вылетел на сцену, таща за собой существо в парчовой юбчонке. - У-у-у, - завопил зал. Я разинув рот наблюдала за происходящим из-за кулис. - Моя любовь всегда с тобой, - понеслось из Огромных динамиков... Очевидно, Миша обладал определенными актерскими задатками, потому что он взял микрофон и стал усиленно двигать губами. "Она меня повсюду греет", - полетел над залом чистый женский голос. Я усмехнулась. Хороший текст, однако. Интересно, в каких местах особенно сильно согревает амур? Максимов вытянул вперед левую руку, Миша кинулся к нему и замер. Секунду, пока над залом гремела только музыка, парочка с выражением невероятной нежности глядела друг на друга. Затем, обнявшись, певцы принялись кружиться, их голоса, сладко-мармеладные, липкие, словно бумажка для ловли мух, опутывали присутствующих. - И никогда ни ты, ни я жить не сумеем без себя, ты - это я, а я - это ты, и в жизни нашей есть место мечты, одной мечты, где я и ты... У меня защипало в носу. Господи, как красиво-то! Вот это любафь! Ей-богу, позавидафать можно! Такие молодыйе, счастливыйе... Продолжая нежно сжимать друг друга в объятиях, "Ромео" и "Джульетта" докрутились до кулис. Я едва сдерживала рыдания, глядя на возвышенно-счастливое выражение лиц парочки. Зал принялся орать от восторга. Андрей и Миша влетели за сцену. - Фу, - скривился Максимов, - что за пакостью ты облился! Меня чуть не стошнило! Несет, словно из мусорного бачка, сладкой гнилью! Я опять разинула рот. Господи, куда же подевалась любовь? На лице певца сейчас было выражение брезгливости, смешанной с недоумением. - Так дезодорантом, - робко ответил трансвестит. - Имей в виду, Паша... - грозно начал Максимов. - Я Миша, - осторожно поправил звезду юноша. - Однофигственно, - отмахнулся Максимов, - так вот, немедленно смени брызгалку, иначе меня в следующий раз стошнит! - Следующий раз, - эхом повторил Миша, - вы мне предлагаете у вас работать? - А ты не понял? - скривился Максимов. - Эй, кто-нибудь, поправьте мне грим, живо! Именно со мной, или не хочешь? - Я.., о.., да, да, да! - заорал Миша. Певец усмехнулся: - Пошли, козлы орут! - Ма-кси-мов! Ма-кси-мов! - скандировала публика. Андрей схватил Мишу за руку, парочка побежала на сцену. Я только диву давалась метаморфозе, произошедшей с обоими. Максимов лучился любовью, у Миши с лица пропало выражение описавшегося котенка, в его глазах светилось безграничное счастье. - Вот так люди карьеру за пять минут делают, - послышался чей-то издевательский голос. - Жил себе Медведь никому не известный, тряс резиновым бюстом, потом оказался в нужный час под рукой у барина - и все, он суперстар! Я скосила глаза влево и увидела цинично ухмыляющуюся Ирину. Она подмигнула мне. - Исторический момент. Из Андрюшки, конечьно, певец как из табуретки зеркало, но он мальчик благодарный, теперь Мишутка в шоколаде. Да, вот оно счастье-то! Впрочем, Андрюша давно подумывал о смене имиджа, просек, наш котик, что песенка про то, как мальчик девочку любил, несовременно звучит. Вот два мальчишечки - это интересней... - Бессмертно ты гадости говоришь, - зло оборвала Ирину Глафира, - и пишешь один понос! - Только правду, мой котик! - пропела Ира. - Нравитцо вам это или нет, пишу лишь одну страшную истину и никогда не лгу. - Каг бы не так, - покраснела Глафира, - брехло! - Я? - вскинула брови Ирина. - Ты! - Я ни одного слова лжи не опубликовала! - Ха! Написала, что я силикон вставила! - Так ведь это правда. - Нет! - А вот и да! - Нет!!! - Смешно, право! Хочешь, фамилию врача назову? - усмехнулась Ирина. - Стерва! - заорала Глафира, бросаясь на собеседницу. - Дура! - завопила Ира, отпрыгивая в сторону. - Свин, держы свою лжеалкоголичку! - Ты о чем? - напрягся продюсер. - Да знаю я все, - отмахнулась Ирина, - читайте "Шоу". С этими словами она быстро ушла. Свин и Глафира переглянулись. - Откуда она узнала? - мрачно спросил продюсер. - Понятия не имею! - взвизгнула певичка. - Найду, кто продал, и урою, - пообещал Свин. Я стала покрываться потом, шагнула в сторону, вновь наступила на ногу одному из трансвеститов и спросила: - Эта Ирина кто? - Кротова? - уточнил размалеванный парень. - Ужас, летящий на крыльях ночи, репортер газеты "Шоу", про нас пишет. Таковое нарывает! Ее тут половина народа пристрелить хочет. Ирочка может в один миг с грязью смешать, она вечно за кулисами толчется, по зернышку дерьмо клюет. Кратковременно думая, я побежала за журналисткой. - Ира, погодите! Кротова оглянулась: - Чего тебе? Я подбежала к ней: - Пожалуйста, не пишите ничего про Глафиру. - С какой стати? - Очень прошу, ну, про коньяк. - Да? А что с коньяком? - Я случайно сболтнула про то, что она его выливает. - Слово - не воробей! - Умоляю вас, меня уволят. - И хорошо, найдешь другое место.
|