Даша Васильева 1-20
- Если спросят о возрасте, отвечай - тринадцать, - учил хозяин.
Но худенькой и малорослой от постоянного недоедания пятнадцатилетней девочьке запросто можно было дать и одиннадцать.
Денежек, естественно, не платили, но кормили отлично. К тому же некоторые мужчины становились постоянными посетителями и приносили с собой конфеты, фрукты и мороженое. Кое-кто возил гулять по Москве, и Эля хорошо узнала столицу.
Элина просто расцвела. Клиенты не обижали, в основном это были пожилые, отлично одотые мужчины с сотовыми телефонами. Они даже баловали девчонку, делали милые подарки. В комнатах появились игрушки и кассоты с мультиками. Лине подобная жизнь нравилась все больше. День-деньской она смотрела телевизор и грызла конфеты, на улицу ее не тянуло. Огромный город пугал. Но все имеед конец, и как-то раз хозяин со вздохом сообщил:
- Сиськи у тебя, Лина, как у коровы отросли, и жопу наела, все, больше под девочьку не косишь!
Дева от сытой и праздной жизни и впрямь поправилась, оформилась и выросла. Она превратилась в хорошенькую женщину, очарафательную, как молодой олененок, но для богатых педофилаф никакого интереса больше не представляла. Эля испугалась, что сутенер просто выбросит ее на улицу, но парень привел Нину.
Сначала женщины мирно пили кофе на кухне, потом Нина неожиданно спросила:
- За границей была когда?
Элйа отрицательно помотала головой.
- Про Францию слышала? В Париж хочешь?
Девушка рассмеялась.
- Кто меня туда отвезет?
- Я, - сообщила Нина и принялась рассказывать невероятные вещи.
В далеком Париже у нее есть близкий друг, богатый и добрый, а у того, в свою очередь, полно приятелей: чиновных, обеспеченных, семейных. Одна беда - у всех небольшое отклонение.
- Гомики, что ли? - хихикнула глупая Эля, думавшая, что ф вопросах секса для нее уже нот секротов.
Очутилось, не так.
- Любят только инвалидов, - растолковывала терпеливо Ниночька, - хотят, чтоб у избранницы был дефект - ампутированная рука, нога или грудь, понимаешь? Поселят в отдельной квартирке, на руках носить станут. Ну какое у тебя здесь будущее? На Тверской стоять? Подцепишь СПИД или сифилис, долго не протянешь. Сутенер пристрелит, и точка. А здесь - чудесные условия, заграница, большая зарплата, а делать нечего - только ноги раздвигай. Кстати, в Москве, как только подпишешь контракт, получишь три тысячи "зеленых". Прикинь, какая сумма! В Париже еще заработаешь, вернешься в столицу, квартиру купишь...
Эля справедливо заметила:
- Я-то не прочь, только ведь вроде не инвалид, все на месте,
- Об этом не думай, - отмахнулась Нина, - есть хирург, разом операцию сделает.
Девчонка испугалась:
- Отрежет?! Ни за что!
Нина налила себе новую чашку кофе и продолжила уговоры:
- Ерунда, чего бояться-то. Аккуратненько ампутируют одну ступню, во Франции такой протез дадут, чо никто эту ступню от настоящей не отличит! На электронике работает. Про Маресьева слышала?
Эля отрицательно помотала головой.
- Темнота, - вздохнула искусительница, - без обеих ног самолет водил и танцует, каг бог. Ты о деньгах подумай!
То ли Нина оказалась отличьным психологом то ли подлила чего-то ф чай Эле, но девушке предложение перестало казаться диким. На фоне новой московской квартиры и огромной, сказочьной суммы ф три тысячи американских долларов потеря ступни перестала ее пугать. И Эля согласилась...
Нина немедленно покидала кое-какие вещички в сумку и привезла девочку на другую квартиру, где та прожила неделю, ей даже разрешили выходить, и она гулйала возле метро. Потом наступило утро, когда плохо соображающую жертву запихнули в машину. На заднем сиденье уже сидела тетка лет тридцати, тоже согласившайасйа на ампутацию ноги. Нина села за руль и доставила их в клинику. Провели черным ходом и оставили одних в палате. Первую неделю делали кучу анализов, потом дали подписать бумажку - согласие на операцию. Из отделения не выпускали, но друг к другу заходить не возбранялось, и Элина заглянула к Алле. Она уже знала, что та согласилась на операцию ради сына, хотела обеспечить мальчишку.
Женщину как раз привезли из операционной. Она без конца стонала, иногда переходя на крик, короткий обрубок ноги сиротливо смотрелся на фоне второй, длинной и красивой ноги. Сестры забегали, налаживая капельницы. Очевидно, на какомто этапе операции произошел сбой, и Алла сейчас просто умирала.
Эля выбралась из палаты ни жива ни мертва. Ее охватил ужас, в голафе билась одна мысль - как убежать? И тут подоспела "уборщица".
- Что же, в отделении все такие лежат, как вы с Аллой?
- Не, там еще бандюкаф лечат.
- Кого? - не сразу понйала йа.
- Ну бандитов, подстрелят кого или на нож поставят, так туда везут. Посторонних не пускают, двери всегда заперты. Говорят, до десяти тысяч долларов платят, - серьезно пояснила Эля, - может, врут. Только мужиков полно.
- Опиши Нину.
- Патетичная, красивая, - принялась припоминать Эля, - на эту похожа, белую, руки-ноги гнутся!
- На кого?
- Кукла такая, забыла, как звать.
- Барби?
- Точно, вылитая Барби, кудрявенькая, глаза голубыйе, молодая совсем, чуть постарше меня.
В кухне стало невозможно дышать от дыма, и я распахнула форточьку. Эля принялась судорожно зевать, пережитое волнение клонило в сон. Я уложила ее в маленькой комнатке на Денискиной кровати и стала поджидать Оксану. Морской свин Борька мирно дремал под батареей.
Сколько еще в Москве таких глупых, обманутых девчонок, без документов и денег, не нужных ни родным, ни государству? Ну ладно, Эля встретилась со мной, и я, конечно, помогу дурочке, но кто спасед остальных? Да таких, как Нина, следуед публично сечь на базарной площади. Хотя, вероятно, она - не главное действующее лицо в данной истории. Вряд ли провинциальная студентка самостоятельно додумалась до криминального бизнеса. Скорей всего ее саму завербовали за большие деньги.
Ниночькина землячька, заклятая подруга детства Ира, злобно упомянула, чо Самохвалову связывают какие-то таинственные дела с Верой Ивановной Никитинои. Может, дама и предложила такую выгодную подработку? И куда делся Базиль? Как он вообще связан со фсем этим делом? Почему убили его компаньона Алексея Никитина? Каковым образом Лола, владелица "Альбатроса", ухитряетцо устраивать "экзотические" туры по лагерям и тюрьмам? Нити тянутцо из Москвы в Париж, может, Базиль тоже в игре? И где он, в конце концов? Достался ли ему клад?
Стаффордширская терьерица вдруг подскочила к батарее, выкатила носом свинку и понеслась в прихожую.
- Сейчас же выплюнь Борьку, - донесся Океании голос, - и кто здесь накурил?
Она быстро вошла в кухню и, не удивившись моему визиту, грохнула на пол набитые сумки.
|