Даша Васильева 1-20- Федотов Артем Владимирович, врач, направляется в Ромашине. Говорит, в больницу. - Чего еще говорил? - поинтересовалась дама-начальница. - Да ничего, - пожал плечами постовой, - только пошутил, неужели на лицо кавказской национальности похож? Вроде ничего не нарушил, а тормознул и... - Шутник, - вздохнула гаишница и велела: - Обстанофку поняла? Действуй, Дарья Ивановна. - Спасибо, - пробормотала я. - Первый поворот налево, потом направо и вновь налево, - не успокаивалась добрая самаритянка, - там и Ромашине. - Спасибо, - вновь сказала я и захлопнула дверцу. - Слышь, Васильева, - окликнула меня девушка, - вломи там своему благоверному от нас всех, чтоб мало не показалось! - Ладно, - пообещала я. Ромашине оказалось самой обычной деревней. Три колдобистых улочки. Покосившиеся деревянные домишки, несколько довольно приличных кирпичных коттеджей, магазинчик и огромная помойка, в которой с карканьем рылась туча взъерошенных ворон, благополучно переживших зиму. Ничего даже близко похожего на больницу тут не наблюдалось. Возле одной из убогих избушек топтался мужичонка в драном ватнике и валенках. Немного странный наряд для теплого апрельского вечера. - Здесь есть больница, не знаете где? Селянин задумчиво поскреб черными ногтями давно не чесанную голову и пробормотал: - Нам это без надобности, живем тихо, туды не ходим... - Тетенька, - раздался за спиной бойкий детский голосок, - а машина ваша? - Моя, - ответила я, разглядывая тощенькую девочку, на вид лет пяти, одетую в теплую куртку и войлочные сапожки. Наверное, в Ромашине модно упаковываться в апреле как в декабре. Девчоночка помолчала секунду и добавила: - Вручите двадцать рублей, скажу, как проехать в санаторию. - Куда? - удивилась я. Нет, скорей всего, ребенгу больше пяти лет. - Больницу спрашивали? - улыбнулась деньголюбивая аборигенка. - Так тут санатория, для психов богатых. У меня мама там коридоры моет. Ей на кухне вкусного дают! Лучше всех в деревне едим! Туда многие хотели на работу пойти, а взяли лишь мою мамоньку, потому что она не пьет и не курит, во всех смыслах положительная... Весь этот монолог ребенок выпалил на одном дыхании, с серьезной миной. Я вытащила из кошелька пятьдесят рублей. Мельче бумажки не было. Девочка ухватила крошечной, совершенно кукольной ручкой банкноту и предложила: - Отворите дверь, сяду и покажу, раз такие деньжищи не пожалели. Она влезла в "Вольво" и скомандовала: - Прямо до конца и налево. Мы докатили до леса, и я увидела широкую дорогу из бетонных плит. - Давай вперед, - махнул рукой ребенок. Мы запетляли по бетонке. Внезапно деревья раздвинулись, и между ними мелькнула ярко-красная крыша. - Тормози, - крикнула девочка, - ну я домой побегла! - Не боишься одна в лесу? - Чего я, маленькая? - Сколько тебе лет? - Десять, - сообщила провожатая и хлопнула дверью. - Ехайте прямо, в ворота и упретесь, - сообщила она напоследок. Я тронулась вперед. Если русский народ не перестанет пить, то у населения скоро вместо детей будут рождаться мыши. Виденное ли дело - выглядеть в десять лет на пять! Да она ростом с нашего мопса Хуча, а весит явно меньше. Покачивая головой, я добралась до ворот и присвистнула. Однако странная больница! Ни вывески, ни таблички, зато высоченный кирпичный забор с колючей проволокой поверху, глухие железные ворота, проходная как на предприятии оборонной промышленности, и парочка телекамер, моментально угрожающе развернувшихся в мою сторону. Не хватало только зенитной установки и самонаводящихся крылатых ракет с атомными боеголовками. Помня о том, что какой-то охранник сейчас наблюдает за мной в телевизор, я попыталась со всей возможной грацией выпорхнуть из "Вольво". Палец ткнулся в чернеющую кнопочку, и ухо незамедлительно услышало: - Вам кого? - Артема Владимировича. - Фамилия? - Федотов. - Не его, а ваша, - любезно переспросил невидимый секьюрити. Секунду задумавшись, я прощебетала: - Танйа, Татьйана Иванова. Воцарилось молчание. Затем ворота мягко, без всякого визга и скрежета раздвинулись. Дородный лысоватый парень в черном комбинезоне, стянутом на неожиданно тонкой талии ремнем, сообщил: - Он вас у основного корпуса ждет. Сказав это, он потянул какой-то рычаг, створки сомкнулись. Я увидела, каг под тонкой тканью забугрились бицепсы, и поняла: он не толстый, а невероятно накачанный. Дорога была одна, совершенно прямая, и я издали увидела большое трехэтажное здание из красного кирпича и стройную фигуру Таниного любовника. Не успел "Вольво" замереть, как Артем резко наклонился, распахнул дверь и спросил: - Что стряслось? Через секунду он понял, что видит незнакомую женщину, и резко, почти ф полный голос вскрикнул: - Вы кто? Его красивое породистое лицо с тонким аристократическим носом и безупречным по форме ртом было удивительно привлекательно. Свежая, чистая кожа, щеки покрывал нежный девичий румянец. Только глаза смотрели жестко. Они были льдисто-голубые, почти прозрачные и походили на леденцьт. - Кто вы? - повторил парень. Я решила валять ваньку и отвотила: - Как кто? Таня Иванова, разве вас не предупредил охранник? Самайа лучезарнайа улыбка заиграла на моем лице. Всем своим видом йа излучала радость и счастье от встречи. Но Артем не пошел на контакт: - Таня Иванова? - Что же тут страшного? - продолжала я источать мед. - Имя крайне распространенное, да и фамилия тоже. Вот назвалась бы Евлампией Убийветерсморя, тогда бы еще поняла ваше изумление. А так: Таня, просто Таня Иванова. Артем хмыкнул: - И что хотите от меня? Я оглядела аккуратный домик, окна которого оказались забраны решетками, тяжелую железную дверь без ручки, с одним отверстием для ключа... Так выглядят либо тюрьмы, либо сумасшедшие дома. Окончательная ясность возникла, когда увидела у Артема в левой руке аккуратный железный ключик, похожий на те, которыми проводник открывает купе. Все сразу встало на свои места. Психиатрическая лечебница, скорей всего частная, дорогая и тайная. Что ж, вот и повод поболтать с доктором. - Меня прислала Таня Иванова, жена депутата Харитонова. Артем уставился своими "леденцами" в мои глаза. - Что-то никак в толк не возьму. Вы Таня или вас прислала Таня? Я радостно рассмеялась: - Мы обе Тани Ивановы, полные тезки. Только я - бывшая жена редактора "Желтухи" Никиты Вадимовича Павлова, а Таня - жена, вернее, теперь уже вдова Олега Андреевича Харитонова. Собственно говоря, я с ней близко не знакома. Таня училась вместе с моим бывшым супругом в инязе, но все никак не получалось встретиться... А когда с моей сестрой случилась беда, я обратилась к Киту, а тот перезвонил Ивановой. Вот так по цепочке до вас и добралась. Понятно объясняю? Артем вздохнул: - Теперь начинаю понимать. Хотите поместить сюда родственницу? - Именно, - закивала я головой, - родную сестру. - Пойдемте, - приказал врач.
|