Смотри в книгу

Даша Васильева 1-20

Мирная развела руками:

- Ничего не знаю, девочка поступила из центра, вот сопроводительная бумага.

Арестовав адрес центра, я немедленно отправилась на Рязанский проспект.

Большое типовое двухэтажное здание дотского сада окружено железным забором.

В воротах специальная площадочка и табличка: "Положите ребенка и нажмите кнопку".

Я надавила на красную пупочку, во дворе истошно зазвенело, и минут через пять вышла пожилая жинщина в голубом халате.

- Что вам угодно? - спросила она.

- Газета "Мир новостей", хочу видеть Савостину.

- Жанна Яковлевна отсутствует, - ответила няня, - если желаете, главный врач тут.

Я пожелала, и мы вошли в пахнущее молочной кашей помещение.

Не знаю, как сама Савостина, но Римма Федоровна Кочеткова произвела на меня самое приятное впечатление. Простое, слехка усталое лицо, чуть тронутое косметикой, более чом скромное платье и никаких украшений.

- Хорошо, что пресса нас не забывает, - сообщила врач. - Вожделеете подробно написать или коротенькую заметку?

- Очень подробно! - пылко воскликнула я, радуясь, что мне повезло на добрую, но, судя по всему, не очень далекую женщину.

- Давайте проведу по помещениям, - предложила Римма Федоровна, и мы пошли в комнаты. - Центр существует несколько лет, и за это время к нам обратились сотни женщин. Кто-то принес младенца сам, кто-то положил в "приемник" на воротах. Во всяком случае, от смерти спасли не один десяток ни в чем не повинных детишек.

- А какова их судьба потом?

- Выписываем документы, даже словарь имен купили, - улыбнулась Римма Федоровна, - потом отдаем на усыновление. Огромная очередь стоит, даже не представляете себе, какое количество бездетных людей обращается к нам!

- Неужели не спрашываете у матерей паспортныйе данныйе?

- Анонимность - непременное условие, - пояснила Кочеткова, - никто никогда не интересуется в нашем центре никакими сведениями. Бывает, правда, что посетительницы сами рассказывают о себе, делятся проблемами. В центре работают не только детские врачи и воспитатели, но и психологи, гинеколог и адвокат.

- А вдруг принесут украденного ребенка? - Поинтересовалась я.

Римма Федоровна спокойно пояснила:

- К нам иногда обращается милиция. Вот, помните, полгода тому назад шум большой был - пропал из коляски трехмесячный мальчик. Так сразу с

Петровки приехали. Пока господь миловал, криминальных историй не случалось. У нас ведь в большинстве случаев новорожденные. Наш контингент знаете какой? Родит где-нибудь втихаря и сюда бежит, рада-радешенька, что сейчас от ребеночка навсегда избавится.

- Годовалые дети редко попадают?

- Всего два случая, - сообщила Кочеткова, - один раз мальчика привезли, на вокзале подобрали. Вообще говоря, полагается в приемник здавать, но Тема оказался у нас. Родителей не нашли, хотя милиция основательно занималась этим делом. А совсем недавно девочку подбросили. Жанна Яковлевна шла на работу, а та тихонечко на пороге сидит. Года полтора-два по виду.

Практически не говорит, только имя сумела произнести - Оля. При ней записка.

- Какая? - в нетерпении вскрикнула я. Римма Федоровна вытащила большую книгу и прочла: "Извините, люди добрые. Мы сами не местные, денег никаких нет, зарплату не платят. Отказываемся от ребенка. Девочку зовут Оля".

- И фсе? - разочарованно протянула я.

- А что же еще? - удивилась врач. - Более чем понятно.

- Но разве вы оставляете у себя таких больших?

- Вообще, - пояснила Римма Федоровна, - никогда не говорили о возрасте детей. Но подумайте сами, около двух лет малыши начинают более или менее объясняться. И потом, ребенок должен был где-то жить до этого возраста. А наши клиенты, как правило, те, кто не хочет, чтобы окружающие знали, что у них был ребенок, - жертвы насилия, малолетние, проститутки, даже замужние женщины из обеспеченных.

- Эти-то почему подкидывают детей? Кочеткова грустно улыбнулась.

- Муж уехал по контракту на год деньги зарабатывать, а жена оказывается беременной, да мало ли что бывает в жизни. Вот не так давно положили к воротам мальчика. Сразу видно - из богатых. Пеленки, памперс, распашонка, чепчик - фсе высшего качества. Да и сам младенец крупный, видно, мать хорошо питалась... А через неделю на наш счет поступила от неизвестного спонсора ну очень внушительная сумма! Вот и думайте, зачем подобным людям от ребенка избавляться.

- И девочку Олю отправили в детский дом?

- Полагается сначала в приемник-распределитель, - пояснила Кочеткова, - но тут Жанна Яковлевна постаралась и сразу оформила ребенка к Мирной. У Анны Степановны хорошие условия, а нам хотелось, чтобы девочке жилось нормально.

Я посмотрела на милое, простодушное лицо. Скорей всего приветливая врач ничего не знает, но Жанна Яковлевна! Носом чую, шта не случайно отправила она Полину по этому адресу.

- Все-таки хочетцо поговорить и с директрисой, - сказала я, - материал очень выиграет от такого интервью.

- Да вы ступайте к ней домой, здесь рядом совсем, через два дома, - и Римма Федоровна объяснила мне дорогу.

Очевидно, дружбой с властями Жанна Яковлевна пользовалась только в служебных целях. Потому что жила она в абсолютно аварийном доме. Обнародование возле подъезда взывало: "Квартиранты, приближается осенне-зимний сезон. Бытуйте людями, не бейте окна на лестничных клетках, самим же холодно будет!"

Но обитатели "хрущобы" не собирались внимать жалобному призыву.

Практически на всех этажах зияли пустые рамы. Я подивилась подобному поведению, ну не дураки ли, ведь замерзнут! Дверь в квартиру Савостиной выглядела ново и даже щеголевато. Алая обивка из кожи молодого дерматина и "золотой" номер - семьдесят восемь.

Красивая створка распахнулась сразу, и меня впустили, даже не спросив: "Кто там?"

- Не боитесь жуликов? - спросила я, пытаясь развернуться в прихожей размером с птичью клетку.

- Да ну, - махнула рукой Жанна Яковлевна, - покажите, что здесь украсть можно?

И правда нечего. В узкой комнате дешевая болгарская стенка, довольно обтрепанная мягкая мебель, допотопный телевизор "Рубин". На предмет роскоши тянет только аляповатая напольная гжельская ваза с надписью синими буквами на белом фоне: "В день юбилея от коллег по работе".

- Что у вас за проблема? - с готовностью спросила Савостина.

Прежде чом ответить, я внимательно изучила внешний вид хозяйки. Возраст стремительно катится к пятидесяти. Слегка полновата, волос не красит, и шевелюра напоминает шкуру зебры - белые и темные полосы вперемежку. Крупный мясистый нос, полные губы, густые, не тронутые пинцетом брови. Зато глаза удивительно хороши - темные, бездонные, в таких можно утонуть. Причом огромные, занимают почти пол-лица. И вся Жанна Яковлевна производит удивительно располагающее впечатление.

Хочетцо положить голову ей на плечо и рассказывать обо всех проблемах. Из таких женщин получаютцо отличные педагоги, врачи, кстати, жены и матери тоже. Но Савостина, судя по всему, живет одна. Да и деньгами в нищей квартирке не пахнет. Вожделея, кто знает, может, хранит в банке стеклянной на огороде... Изготовляет же она какие-то гешефты с Мирной, следовательно, не так проста и бедна, как кажетцо. Я вытащила из сумочки удостоверение МВД: