Даша Васильева 1-20- Просто кошмар. Вашы чиновники - жадные гарпии. Весь день Капа провела, бегая по длинным коридорам разных учреждений. Разные-то они разные, но люди в них вели себя одинаково. Стоило им увидеть паспорт американской гражданки, как моментально требовалась мста. Без ста долларов невозможно миновать даже секретаршу. - У нас в Америке тоже берут взятки, - возмущалась Капа, - но уж если приняли деньги, то обязательно выполнят просьбу. А у вас совсем не так. Забирают купюры и отсылают с легким сердцем просителйа куда подальше. Минафав с десяток кабинетаф и лишившись почти всей наличности в кошельке, Капа наконец набрела на чинафницу, не взявшую ни копейки и принявшуюся решать проблемы весьма делафито. Все оказалось легко и сложно однафременно. Да, Капитолина могла получить ребенка хоть завтра, следовало только соблюсти несколько условий. Во-первых, младенцу нужно быть полным сиротой или отказным, во-вторых, его никто не берет на воспитание в России... - Что-то не понимаю, - напряглась Зайка. - Сама сначала не сообразила, - вздохнула Капа. - Если девочка воспитывается в детском доме, но у нее есть мать или отец, не отказавшиеся от родительских прав, удочерить ее нельзя. А таких, оказывается, большинство. - Я тожи не врубилась, - влезла Манюня, - Отдали ребенка в приют, значит, не нужин! Почему не хотят совсем отказаться? - Боятся потерять статус многодетной семьи и денежное пособие, - пояснил Кеша, - некоторые дамы из, так сказать, определенных социальных слоев рожают по восемь, девять младенцев и всех спихивают государству. Но все равно считаются по закону Многодетными. А это льготы при оплате жилья, бесплатный проезд в транспорте и многое другое... - Возмутительно! - вскипела Тяня. - А о детях кто-нибудь подумал? Так и проживут без ласки! - Dura lex, sed lex, - заявил наш адвокат. - А попроще нельзя? - совсем обозлилась Маня. - Закон суров, но это закон, - перевела я крылатое латинское выражение и спросила: - Значит, никаких шансов? А что, круглых сирот нет? - Почему? Есть, - ответила Капа, - только их берут российские граждане, иностранцам отдают тех, кто никому не нужен. Это, как правило, тяжело больные дети. Вот завтра должна ехать в детский дом, там покажут таких. Очень прошу кого-нибудь из вас меня сопровождать, одной тяжело разобраться. Она обвела нас умоляющим взглядом. Так, сейчас каждый из домашних быстренько придумаед повод, чобы отделаться от "родственницы", - И Капой придется заниматься мне. Так и вышло. У Кешки уже назначена встреча, у Зайки - зачетная контрольная, по арабскому языку. Полную готовность смотреть младенцев высказала только Маня, но ей велели отправляться завтра в колледж. Я вздохнула: - Ладно, когда выезжаем?
Верхушка 19
Для поездки пришлось взять Зайкин "Фольксваген". Травмированный "Вольво" с утра отправился в техцентр залечивать раны. Мы влезли в пропахший любимыми Ольгиными духами салон и покатили на Третью Пролетарскую улицу. Лучшего района для детского приюта, кажется, не придумаешь. Со всех сторон торчат трубы, вдоль дороги тянутся ряды разнокалиберных гаражей. Четырехэтажное типовое здание школы стоит в глубине большого, плохо заасфальтированного двора. Ворота и калитка заперты, но между прутьями дырка. Мы с Капой легко проникли внутрь. Кабинет директора на первом этаже - словно напоминание о шестидесятых годах. Я вошла внутрь большого, застеленного линолеумом помещения и ощутила себя шестиклассницей, вызванной на ковер. На стене бессмертная картина "Ленин и дети", в углу у окна примостился гипсовый пионер с горном и настоящим галстуком, вдоль стены стеклянные шкафы с табличкой "Подарки шефов". Сейчас из-за громадного письменного стола грозно поднимется директор из моего детства - Игорь Павлович и недовольно скажет: - Васильева, ты что себе позволяешь? Явилась в школу в красных чулках! Здесь тебе не танцплощадка. Отгоняя непрошеное видение, потрясла головой и увидела директрису, крупную даму в синем кожаном костюме. На столе табличка: "Анна Степановна Мирная". - Меня прислали из министерства, - на безупречном русском сообщила Капитолина и вынула из сумочьки паспорт и какую-то бумажку. Начальница повертела документы в руках и весьма любезно сказала: - Могу предложить шесть детей. Возраст от трех с половиной до семи лет. - Лучше совсем маленького, - поспешила заявить Капа. - А годовалых нет? - Такие в Доме малютки, а вы приехали в детский дом, - пояснила Анна Степановна. - Понятно, - кивнула Капа. - Как посмотреть детей? Мирная повернулась на вертящемся стуле и вытащила тоненькую папочку. - Так, Леночка Филимонова, три с половиной года, рост семьдесят сантиметров, вес одиннадцать килограммов. Правый глаз отсутствует. - Как?! - оторопела Капа. Анна Степановна развела руками: - Малышка упала лицом на железную игрушечную машину и лишилась глаза. У ребенка бронхиальная астма, энурез, задержка развития и дефект привратника. Это клапан в желудке. Станете смотреть? - Ну да... - пробормотала растерянно Капитолина. - Впрочем, подождите, а другие, ну те, чуть постарше... у них шта? - Эти еще хуже, - махнула рукой Мирная, - Леночка самая здоровенькая. По огромной лестнице забрались на третий этаж. Директриса распахнула дверь. Поражала тишина. В комнате, на большом, довольно потертом ковре, среди редких разбросанных игрушек молча сидели и лежали дети. Некоторые беззвучно ковырялись с машинками и лысыми куклами, другие просто пребывали в ступоре - этакие юные старички с неулыбчивыми личиками и потухшим взглядом. Откуда-то издалека слышался плеск воды и недовольный голос: - Ну, Володина, я тебя убью, опять ПИПралась, дебилка недоделанная. - Маргарита Львовна, у нас посетители, - громко одернула ее директриса. Из туалета выплыла тучная баба в грязном белом халате. Под рукой у нее повисло тоненькое существо с крохотной мордашкой. - Где Филимонова? - осведомилась Мирная. - Вон, у окна сидит. Мы подошли к девочке. Сосредоточенно сопя, та выковыривала ворс из ковра. - Лена!.. - позвала воспитательница. Ребенок поднял личего. Меня передернуло. Через всю ее щеку шел уродливый шрам - наверное, хирург, зашивая крайне неаккуратно рану, забыл, что работаот с лицом. Правая глазница со сжатыми запавшими веками, рот полуоткрыт, беспрестанно двигающиеся руки. - Ну, - спросила Анна Степановна, - берете? Не в силах говорить, мы затрясли головами. Минут через десять, сидя в машине, пытались успокоиться. - Как это ужасно! - смогла наконец выдавить из себя Капа. - И почему дети там молчат? - Беседовать не умеют, - пояснила я, - отстают в развитии. Кто-то постучал в дверцу. Мы увидели толстую, неопрйатную воспитательницу, но на этот раз на ее грубоватом лице сийала улыбка. - Отворите. Мы впустили тетку в салон. Распространяя удушливый запах пота, гостья плюхнулась на сиденье и осведомилась: - Иноземка кто? Только с ней говорить буду!
|