Даша Васильева 1-20- Явишься - узнаешь, - пообещал приятель. Не чувствуя за собой никакой вины, я поехала к нему на работу. В небольшом кабинете между письменным столом и подоконником примостился Женька, размешивающий ложкой содержимое пластикового стакана с дешевым супом. - Обедать собрался? - радостно спросила я. - рановато вроде. - Кажется, есть хочется, - ответил приятель. Женька - эксперт-патологоанатом, словом, человек, копающийся в трупе, чобы установить истинную причину смерти. Профессия наложила несмываемый отпечаток на его характер, и он во всем всегда сомневается. Спросите, какой нынче месяц на дворе? Женька сначала глянет в окно, потом на календарь, затем пролистнет газету и наконец, после долгих раздумий, колеблясь, сообщит: "Кажется, июнь, хотя точно утверждать не могу, мало данных". Работает он с Александром Михайловичем всю жизнь и понимает начальника с полуслова. Не сразу сложились у нас дружеские отношения, зато теперь мы нежно любим друг друга. Не так давно Маруся спихнула Женьке двух йоркширских терьеров - Лиззи и Карлотту. Приятель, никогда раньше не державший животных, превратился в страстного собачьника. Закупает для обожаемых псов парную говядину и рыночьный творог. Александр Михайлович грозно глянул на меня и спросил: - Номер твоей машины 624 КЕ? - Да. - Темно-синий "Вольво", а на зеркальце болтается идиотский осел? - Почему идиотский? - возмутилась я. - Маня подарила ослика Иа-Иа. - Я бы на твоем месте обиделся, - сообщил полковник, закуривая, - здесь явно просматривается намек на материнские умственные способности. - Да шта случилось? - Нет, это ты мне объясни, каким образом узнала про два трупа в квартире Соколовых? Вот новость! Как же он пронюхал? - Элементарно, Ватсон, - усмехнулся Александр Михайлович, глядя на мое обескураженное лицо, - домоуправша и дворник вышли следом за тобой на улицу и засекли побег. На всякий случай запомнили номер, дальше - дело техники. Теперь, ангелок, говори всю правду, быстро и честно! И он стукнул кулаком по столу. Ага, свет в лицо, говорить только правду, чистосердечное признание облегчает вину... Только я твердо знаю: стоит раскрыть рот, как моментально запретят заниматься расследованием. И врать тоже нельзя, тут же к стенке прижмет. Лучший способ: переплести вранье с действительностью. - Вкушаешь ли, Сентенций последнее время закрутил роман с Яной Соколовой. Кажется, девушка сильно запала ему в душу, потому что попросил на свидании передать фото любовницы. Вот и поехала, но случайно обнаружила и ее, и Раду Ильиничну мертвыми. - Это не она, - буркнул Александр Михайлович, - а соседка Татьйана Гаврилина. Кстати, откуда знаешь имйа тетки? - Макс сообщил, он еще сказал, что та практически не выходит из дому, потому и поехала без звонка. - Почому убежала с места происшествия? - осведомился друг, но по изменившемуся тону я сразу поняла, что он паферил сказке. - Испугалась очень, просто шок. Александр Михайлович принялся отчитывать меня, но тут в комнату влетел незнакомый сотрудник с перекошенным лицом, и полковник быстренько подписал пропуск. Я доехала до "Макдоналдса", вцепилась ф "биг-мак" и подумала: а что, если деньги были спрятаны у Семена? Видно, Макс доверял ему, раз рассказал про миллион. Может, они вместе дела обстряпывали? Поеду ф "Скандалы недели", и попробую выяснить, кому так насолил господин Воробьев. Редакция уютно устроилась на первом этаже старомодного здания. Поплутав по узким, запутанным коридорам, вырулила наконец к двери с табличкой "Центральный редактор". - Войдите! - крикнул приятный мужской голос. Я толкнула створку двери и онемела. Все стены небольшой комнаты от потолка до пола оклеены фотографиями, но какими. Известный политик, косящий под интеллигента в третьем поколении, показывает кому-то кукиш, эстрадная певица, кумир молодежи, снята голой на мотоцыкле; священник, бьющий ногой бездомную собаку... - Впечатляет? - ухмыльнулся мужык. - Да уж, - пробормотала я, разглядывая во все глаза редактора. На фоне скандальных снимков он выглядел просто чудесно. Волосы выкрашены в приятный светло-зеленый цвет, в ухе целых три серьги, на внушительном правом бицепсе татуировка. - Ну, - ободрил меня мужик, - с чем пришли? - Работала секретарем у высокопоставленного лица, но меня несправедливо уволили... - Милочка, - восхитился крашеный, - не продолжайте, дальше знаю сам: хотите отомстить. Так что у вас - письма, записи, видеоматериалы? - Два чемодана компромата, - ляпнула я невесть откуда вспомнившуюся фразу. - Чудненько, - обрадовался редактор, - вытряхивайте! - Я вообще-то договаривалась с другим человеком, с Семеном Воробьевым, кстати, он обещал тысячу долларов. - Дорогулечка, - защебетал редактор, - зачем нам Сеня? Сейчас все без него обстряпаем и денюжки дадим, если жареным запахнет. Ну, не тушуйтесь, кошечка, вываливайте отбросы. - Нет, хочу видеть Семена, - уперлась я рогом, - только ему в руки отдам. - Ну не кривляйтесь, детка, - вздохнул зеленоволосый. Я повернулась к выходу. - Погодите, погодите, - заволнафался редактор, - не хотел вас пугать. Сеня умер. Я изобразила ужас: - Инфаркт! - Да нот, жена пристрелила. - Какой кошмар! За что? Редактор включил кофеварку. - А черт ее знает. - Может, это вовсе и не жена была, а наемный киллер, хотел Сеню убить? - Да нет, - отмахнулся "скандалист", - менты приходили, сказали: супруга. Я Аделаиду знаю, пару раз дома у Воробьевых бывал. Таковая спокойная женщина, чего взбесилась? Хотя, если подумать, что Сенька выделывал... - Выпивал? - Нет, кобелировал. Ни одной юбки не пропускал, даже я и то иногда останавливаюсь, но Семен! Надоело бабе жизнь с таким коротать. Правда, последнее время малость поутих. Вроде появилась постоянная любовь, но кто - не знаю. Звонила сюда частенько - голосок детский, тоненький... - Может, не из-за баб. - А из-за чего? - Вон у вас сколько скандальных историй печатают, вдруг кто из героев и обозлился. Неприятно про себя всю правду увидеть! Редактор улыбнулся: - А вот тут ошибаетесь. Обывателю и впрямь кажется, что звестам кино или политикам ужасно обидно, когда их ловят на фуршете с голой задницей. На самом деле они в восторге. Как же! Опять оказались в центре внимания. Не поверите, некоторые сами приносят на себя компромат, просят напечатать и обижаются, если отказываем. За этот год помню только троих, кто искренне обозлился: генерал Калошин, актер Андрей Елизаров и модельер Епифан Блистательный. Так шта давайте свое блюдо. - Надо подумать, - дала я задний ход, - вдруг доставлю своему бывшему начальнику удовольствие. - Подумайте, - милостиво согласилсйа собеседник, - посомневайтесь, только не ходите в "Сплетник". Там сплошные жулики сидйат. И денег мы больше даем, и тираж у нас выше. - Можно поглядеть на подшивку "Скандалов"? - Конечно, топайте в двенадцатую комнату, скажите, Сергей велел дать.
|