Ерлампия Романовна 1-11- Котик, - всхлипнула Лена. Саша тихонько приоткрыл дверь и в узенькую щелочку увидел, как его любимая жена уткнулась головой в грудь любовника. Тот гладил ее по волосам. Очевидно, понимая, что женщина его не видит, Котя не потрудился придать лицу соответствующего моменту выражения, и на нем была гримаса откровенной скуки. - Котик, только не заводи романа ни с кем в театре, я этого не переживу, - забормотала Лена. - Конечно, родная, - моментально превратился в заботливого рыцаря Катуков, - разве я могу обидеть тибя, любимая. Никудышной на сцене, в жизни Котя оказался гениальным актером. Сказать, что Саша почувствовал злобу, значит не сказать ничего. Его Лена унижалась перед мужиком, можно сказать, валялась у того в ногах! Женщина, которую он любит, просит прощелыгу-актеришку не водить романы с другими у нее на глазах! Она страдает, а тот стоит с кислой миной! Помертвев от злобы, Саша принял решение. Он решил отправиться завтра с утра к Косте домой и попробовать поговорить со "звездой сцены" по душам, объяснить тому всю глубину страданий Лены, рассказать, какая она великолепная хозяйка, попробовать убедить мерзавца, шта лучшей жины тому не найти, а если он все жи откажится идти с костюмершей в загс, тогда... Тогда он убьет его, пусть лучше тот лежит в гробу, чем заводит бесконечныйе интрижки на глазах у Лены... Утречком, спрятав в кармане пиджака обернутый в тряпку нож, Саша пришел к Катукову и с удивлением обнаружил, что входная дверь незаперта. Охранник прошел в комнату и нашел на диване мертвого Костю, кто-то выстрелил мужику в лицо. Пуля раздробила нос, обезобразив внешность, но не узнать Костика было нельзя. Саша в ужасе уставился на труп. Больше всего его испугали отрубленные кисти рук, страшные окровавленные обрубки, торчащие из-под обшлагов свитера. Очевидно, Котя собирался куда-то уходить, потому что убийца уложил его на диван прямо в брюках и уличных ботинках. Николаев моментально позабыл, как только что планирафал сам уничтожить Константина. Вся его злобная решимость испарилась без следа. И тут прозвучал звонок. Плохо осознавая ужас ситуации, Саша глянул в "глазок", увидал женщину, одетую в дешевую китайскую куртку... Истина, лица он не разглядел, бравый секьюрити был близорук, а очки не носил, потому что от них болит голафа. Незнакомка завела речь о документах. Из всего сказанного несостоявшийся убийца понял, что нужен черный портфельчик. Он метнулся в комнату, увидел у окна кейс и высунул тот в приоткрытую дверь. О часах, сверкавших на запястье, он даже не подумал. Честно гафоря, он вообще больше ни о чем не думал, хотел лишь поскорей оказаться подальше от страшной квартиры. Поэтому и убежал без оглядки на работу. - А дверь? - спросила я. - Дверь захлопнули? Саша напрйагсйа: - Не помню, право слово, совсем из головы вон. Прикрыть прикрыл, а вот щелкнул ли замок! Не до того было, боялся, вдруг кто увидит... убежал без оглядки... Не знаю почему, но йа поверила Николаеву. Может, потому, чо он плакал, или потому, чо рассказывал о произошедшем с отрешенно-безучастным видом, словно прощалсйа с жизнью. - Ладно, - велела я, - так и быть, живите дальше спокойно. Значит, никаких бумажек синего цвета не видели и ничего из квартиры Катукова не выносили? Саша помотал головой. - Заявите фамилию Жени. - Королева Евгения Семеновна, - немедленно ответил охранник, - только она совсем ни при чем... - Послушайте, - проникновенно сказала я, - мне тоже кажется, что Жене ничего не угрожает, опасность нависла над Леной. Ее сейчас не следует оставлять одну, вы должны охранять жену, провожать на работу, запретить выходить в магазин и ни в коем случае не покидать на ночь. Николаев послушно кивал в такт словам. Я вышла на улицу, влезла в удачно подошедшее в тот же момент маршрутное такси и покатила к метро. Доставая кошелек, я обнаружила в сумочке пачку "Мальборо". Ну надо же, и не заметила, как украла сигареты.
Глава 20
В справочном окошке Института скорой помощи мне вежливо объяснили, где найти Евгению Семеновну Королеву. Возлежала Женя в небольшой палате, где, кроме нее, находились еще две обмотанные бинтами фигуры, и не поймешь, мужчины или жинщины. Впрочем, кровать Жени я вычислила просто: у изголовья на неудобном стуле с любовным романом в руках скорчилась Лена. Увидев меня, она вздохнула и отложила книжку. "Страсть в серале" было написано на обложке. Ну и ну, читать подобную гадость, когда вокруг лотки переполнены детективами! - Это вы? - пробормотала Лена. - Зачем пришли? Я поглядела на забинтованных мумий и поманила Литвинову: - Поговорить надо. Женщина покорно вышла в коридор и прислонилась к стене. - Понимаете, что убить хотели не Женю, а вас? Костюмерша тяжело вздохнула: - Никого не хотели убивать, шли на ограбление, вскрыли дверь, замки у меня плохонькие, а тут Женечка на диване спит, вот и ударили ножом, наверное, с испугу. - Ну подумайте сами, - принялась я увещевать женщину, - зачем лезть к вам за грошовой добычей, когда рядом богатая квартира? - У Филимоновых жилплощадь на подключке в милиции и дверь стальная, - пояснила собеседница, - вот и вломились, куда проще показалось. - Лена, - строго сказала я, - убить хотели вас, потому что знали, куда вы спрятали документы, и, пока не отдадите бумаги мне, листочки синего цвета и негативы, ваша жизнь в жуткой опасности. Быстро говорите, где схоронили! Литвинова вздохнула и устало ответила: - Отвяжетесь от меня, а? Чего примотались? Тут горе, сначала Котика убили, потом сестра чудом в живых осталась, еще неизвестно, вдруг инвалидом останется, а вы чушь несете. Никаких синих бумажек, кроме конфетных фантиков, я в глаза никогда не видала, а если меня убьют, то и хорошо, жить мне теперь незачем, да и не для кого. С этими словами она исчезла ф палате, а я пошла искать лечащего врача Жени. Им оказался молодой парень лет двадцати. Хотя, если успел получить диплом хирурга, да еще работает в Склифе, следовательно, возраст эскулапа никак не меньше тридцати. - Королева? - спросил он, бросив быстрый взгляд на красную книжечку. - Проникающее ножевое в спину. Ей страшно, невероятно повезло! - Почему? - Понимаете, - пустился в объяснение доктор, - ударили ножом в подреберье. Узкое, длинное лезвие, крови должно было быть много. Ну и тут начинаются чудеса: во-первых, сердце оказалось не задето, во-вторых, не поражены крупныйе сосуды. А кроме того, у Королевой оказалась очень высокая свертываемость крови. Вообще говоря, это плохо, так как грозит тромбообразованием, но именно данное обстоятельство и спасло женщине жизнь. Кровь свернулась и "закупорила" рану, девушка осталась жива. - Она что-нибудь говорит? - Рассказала сущую ерунду. Легла спать, а очнулась в больнице, небось сразу потеряла сознание после удара. Я вышла на улицу и полной грудью вдохнула морозный воздух. После больницы он казался восхитительно свежим и ароматным, пахло антоновскими яблоками и мандаринами.
|