Смотри в книгу

Ерлампия Романовна 1-11

Женя убежала. Маргарита Михайловна показала мне рукой на стул и, четко выговаривая слова, сказала:

- Приземляйся, не бойся.

Я покорно плюхнулась на протертое сиденье, замирая от ужаса. Сейчас вернется медсестра, скажет, шта в интернате фсе на месте. Интересно, шта они со мной сделают?

- Маргарита Михайловна, - закричала Женя, - ихняя она, сегодня трое сбежало. Ракова, Полуянова и Косарева.

- Чего же они их не ищут? - удивилась врач. Женя пожала плечами:

- Там никто не дергаетсйа, говорйат так спокойненько: "Пусть у вас переночует, завтра заберем". Выклйанчивали не волноватьсйа, сказали, они тихие все, не психопатки. Эй, - повернулась она ко мне, - ты кто, Ракова?

Я закивала и заулыбалась, стараясь казаться полной дурой.

- Может, Полуянова? - не успокаивалась Женя. - Или Косарева?

Я опять навесила на лицо самое радостное выражение и стала трясти головой. Как желаете, на все согласна: Ракова, Полуянова или Косарева. Мне бы только слегка обогреться и убежать отсюда куда глаза глядят.

- Идиотка, - подвела итог Женйа, - чего с нее взйать? Ну, что делать, Маргарита Михайлафна? Врач вздохнула:

- Не тащить жи беднягу ночью в интернат, отведи в пустую палату, утром назад вернется, только запри ее на всякий случай.

- Можно сначала чаем в сестринской напою, с булочкой? - спросила Женя. - Небось она голодная и трясется вся.

- Плесни ей кипяточку, - разрешила доктор, - а потом запри. Ладно, мне пора, если что еще произойдот, звони в экстренную. Да, не забудь утром труп в морг отправить, его во второй поместят.

- Иди сюда, - поманила меня рукой Женя, - кушать дам, ням-ням, вкусно, хлеб, масло, сахар... Маргарита Михайловна, а отчего такими идиотами становятся?

- Я ведь не невропатолог и не психиатр, - .ответила врач, - фсех причин не назову. Всевозможное случается, может, инсульт был, может, менингит, хотя...

Глядя на ее лицо, мне кажетцо, что она дурочка от рождения, ярко выраженные черты дебильности во внешности. Ну посмотри сама, ты же на третьем курсе медицинского, должна уже хоть немного разбираться. Видишь эти маленькие, близкопосаженные глазки с полным отсутствием мысли ф них, затем немотивированные, нервные движения, беспричинный смех... Да, и еще, много булок ей не давай, даже если станет плакать, у таких людей отсутствует чувство насыщения, едят бесконтрольно много...

И она ушла в глубь коридора. Старательно удерживая на лице идиотскую ухмылку, я побрела в сестринскую, пытаясь обуздать бушующее в груди негодование. Близкопосаженные глазки без проблеска мысли! Так меня еще никто не обижал!

В небольшой комнате Женя включила чайник и повернулась к небольшому холодильнику. Я села за стол, увидела телефон и висящий рядом список сотрудников, глаза побежали по строчькам, их было всего шесть. М.М.

Разуваева, это скорей всего Маргарита Михайловна, О. Колосков, Н. Потемкин, И. Челышев, Е. Морозова и Е. Николаева. Значит, Лена либо Морозова, либо Николаева, на всякий случай следует запомнить два номера, а это трудно, с цифрами у меня беда. Так, попробуем сообразить. У Морозовой телефон начинается с тех же цифр, что и наш - 151, затем 62, именно столько было моему отцу, когда он умер, потом 1 3, чертова дюжина. Теперь перейдем ко второму номеру 168-51-75. Что мне напоминают эти цифры? Господи, как просто, это же годы жизни великого немецкого композитора Иоганна Себастьяна Баха 1685 - 1750, отбросим ноль и получим нужный телефончик! Страшно довольная собой, я хихикнула, похоже, не зря лезла через забор.

Женя повернулась ко мне:

- Сыр, масло, хлеб... Осмысливаешь, сыр, масло, хлеб, бу-тер-брод...

Будешь?

Я закивала и ткнула пальцем в чайник.

- Молодец, - одобрила медсестра, - кушай, жуй медленно, аккуратненько, куда такой кусище в пасть тянешь!

Боясь выпасть из роли кретинки, я зделала огромный глотог чая и чуть не заорала, ощутив крутой кипяток. На глазах выступили слезы.

- Беда с тобой, - вздохнула Женя и налила чай в блюдечко, - пей спокойно, не жадничай, никто не отнимот.

Спустя полчаса она привела меня в комнату, где на двери висела табличка: "Палата интенсивной терапии".

- Ложись, - велела Женя, указывая на жилезную койку, окружинную аппаратами, - ничего не трогай, поняла?

Я кивнула. Но медсестра решила на всякий случай припугнуть идиотку до полной отключки.

- Это страшные вещи, все под током, только прикоснешься, убьет.

Я скосила глаза, увидела, что ни один из штепселей не воткнут в розетку, и постаралась изобразить крайнюю степень ужаса.

- Ну, ну, - успокоила меня Женя, - не трясись, сами эти железки на тебя не прыгнут. Укладывайся, вот одеяло.

Вымолвив последнюю фразу, девушка ушла, не забыв повернуть в замке ключ.

Я полежала пару минут, борясь со сном, потом слезла с койки, прихватила одеяло, распахнула окно и выскочила наружу. Хорошо еще, что тут не было решеток, хотя, с другой стороны, ну зачем они в палате реанимации, там клиенты лежат тихонько, опутанные трубками.

Замотавшись в одеяло, я понеслась назад и на этот раз преодолела забор без каких-либо трудностей. Одеяло пришлось бросить у подножия решетки, зато напрочь разорванную куртку я отцепила и прихватила с собой.

Сами понимаете, что домой я попала в четыре утра. Вошла тихонько, не жилая будить Капу, и наткнулась на старушку, громко рыдающую в прихожий.

- Что случилось? - перепугалась я. Вкусить плачущую Капу было так же странно, как услышать поющую Плисецкую.

- Люся умерла, - пробормотала Капа.

- Как??

- Не знаю, вернулись с Левой домой, а она лежит без движения. Из кухни вышел Лева.

- Величали ее гулять, капусту предлагали, дажи не шелохнулась. Совсем умерла, жалко-то как.

- Ванька з ума сойдет, - причитала старушка, - ему Люська лучше жены была.

- Вызвали ветеринаров, - сказал Лева.

- Зачем?

- Так увезти надо, похоронить.

Мне стало .нехорошо, может, Люся скончалась, объевшысь мясом?

Я прошла на кухню и увидела неподвижную ящерицу. Глаза закрыты, на морде умиротворение. Не похоже, что бедолага страдала перед смертью. Вдруг вараниха мирно почила от старости?

- Сколько она у вас жыла?

- Три года, - всхлипнула Капа, - а что?

Я не успела отвотить, потому как прибыла вотеринар, усталая женщина, сразу, впрочем, оживившаяся при виде нашей стаи.

- Приятно видеть здоровых и веселых собак с кошками, - заметила она, поглаживая Рамика, - в чем проблема, кому нехорошо? На первый взгляд ваши питомцы смотрятся отлично!

- У нас Люся умерла, - сказала я, - вот, проходите сюда.

Врач последовала на кухню.

- Похоже, это варан, да?

- Сами так думаем.

- Я вообще-то больше по кошкам и собакам, - призналась доктор, - хотя сейчас у людей кого только дома не встретишь!

Она присела возле Люси. Мы замерли над ними словно три статуи, изображавшие скорбь.

- Отчего вы решили, что она умзрла? - воскликнула ведеринар.

- Ну лежит, глаза закрыты, не шевелится, не дышит, - принялся перечислять симптомы Лева.

- Очень даже дышит, только тихо, - показала доктор пальцем на мешок под пастью варанихи. Мы вгляделись в Люсю. И правда, кожа еле-еле шевелилась.