Ерлампия Романовна 1-11- Нет, не из таких, она замужем, работает певицей... Вызовем к ней психиатра. Но и на следующий день Салтыкова была неумолима. - Ребенок мне не нужен, отдаю его государству. Лидию упрашывали главврач, Шнеерзон, психиатр, Зиночка и старухи-акушерки. Салтыкова стояла на своем: нет, и точка! Тогда расстроенный Самуил Михайлович вызвал ее мужа, Андрея Салтыкова. - Вы знаете, что ваша жена хочет отказаться от ребенка? - Да, - просто ответил мужчина, - мальчик нам не нужен! Самуил Михайлович слегка растерялся: - Но в чем причина? У вас семья, ребенок... - Шелковиц несколько соображений, - спокойно пояснил Андрей, - по Лидиной линии регулярно рождаются больные дети - гемофилики. Знаете про такую болезнь? - Естественно, - кивнул Шнеерзон, - патология королевских особ, никогда не встречающаяся у женщин, матери лишь переносят дефектный ген, а болеют рожденные от них сыновья. Несвертываемость крови, мальчик может скончаться, разбив коленку... - Именно, - кивнул Андрей, - а еще постоянная температура, боли в суставах, ломкость костей, словом, такой ребенок - тяжелый инвалид. У Лидии брат такой, полный кошмар, вся жизнь в доме подчинена только ему. - Но отчего вы решили, что ваш сын гемофилик? - изумился Самуил Михайлович. - Пока это здоровый... - Именно пока, - бурчал Андрей, - брат Лидиной матери заболел в четырнадцать лет. - Пубертатный возраст способствует развитию заболеваний, - пробормотал Шнеерзон, - такое, конечно, случается, но редко, поверьте моему пятидесятилетнему опыту, ваш сын... - Вот что, доктор, - перебил Андрей, - мальчик нам не нужен. Помогать нам некому, особых денег нет, Лидка поед в ресторанах, я гроши приношу. А с инвалидом придется жене дома сидеть, с голода подохнешь! - Но он здоров! - Пока! Дорастим до четырнадцати лет и - пожалуйте, инвалид на руках. - Но... - Разговор окончен. - Но зачем она рожала, почему не зделала аборт? Андрей хмыкнул: - Я детей люблю и хочу их иметь, но только девочек. - Женщина - носительница дефектного гена! - Плевать, сама-то здорова! Инвалид мне не нужен! Шнеерзон смотрел на Салтыкова во все глаза, Андрей спокойно пояснил: - У Лидии в животе могла быть дочь? Ну зачем же аборт делать?! В шестидесятом году на вооружении медиков еще не было аппарата для ультразвукового исследования, и пол ребенка акушер узнавал только после появления младенца на свет. - Значит, фсем фсе понятно? - спросил Салтыков и, не дожидаясь отвота, вышел. - ... - рявкнул всегда корректный и подчеркнуто вежливый Шнеерзон. - Извините, Зиночка, по-другому не сказать. - Разделяю ваше мнение, - прошептала педиатр, - ребенок ведь здоров. - Ну, насчет подросткового возраста этот мерзавец прав, - вздохнул Самуил Михайлович, - хотя гемофилию, как правило, видно сразу, но описаны случаи, когда она поднимает голову в пубертат. Обязательно четко укажите в карточке мальчика причину отказа. Так и запишите: семейная гемофилия. Зиночка выполнила указание начальника, но первого "своего" малыша никак не могла забыть, мальчик просто стоял перед глазами. Однажды Зиночка под каким-то предлогом напросилась в дом малютки номер 148, куда поступали отказные дети из их клиники. Очень уж ей хотелось узнать, что с мальчиком. Директриса обрадовала доктора. Младенца взяла семейная пара. Приемных родителей предупредили об угрозе заболевания, но те отмахнулись: - Чему быть, того не миновать, - и забрали мальчика. Будущая его мать очень плакала, у нее несколько месяцев назад умер малыш. Зинаида Самуиловна успокоилась и начала уже забывать эту историю, но она неожиданно получила продолжение. Заступая на очередное дежурство и просматривая карточьки поступивших ночью будущих мамаш, педиатр похолодела. "Лидия Салтыкова", - стояло на одной. Зина ринулась в родовую и успела как раз вовремя. Лида только что произвела на свет отличного, красивого, здорового младенца... девочку. На следующий день Зинаида Самуиловна поднялась в палату и села на кровать к Салтыковой. Та умилялась, глядя, как новорожденная "обедает". - Неужели не жаль сына? - тихо спросила педиатр. - Вдруг его бьют, морят голодом, а? У Лидии в лице что-то дрогнуло, но она стойко выдержала удар. - Надеюсь, ребенку хорошо, - спокойно отрезала она, - в нашем государстве сироту не обидят, а если вы будете продолжать нервировать меня, я напишу жалобу в Минздрав! Зинаида ушла и с тех пор старательно гнала прочь любые мысли о мальчике. В отличие от Лидии педиатр хорошо знала, что в детских домах часто творится тихий ужас, а приемные родители тоже бывают разные. Представьте теперь удивление Зинаиды Самуиловны, когда спустя несколько лет она, придя в гости к одной из своих знакомых, наткнулась на Лидию Салтыкову, явившуюся туда же. Возле Лидии было три девочки. Неожиданно доктора разобрала злость, дождавшись, пока гости, закусив, разбрелись по квартире, она подошла к Лиде, курившей на лестнице, и ехидно осведомилась: - Не помните меня? Лидия спокойно улыбнулась: - Извините, но за день я столько людей встречаю. - По-прежнему поешь в ресторане? - Давно уже нет, - продолжала как ни в чем не бывало Лида, - теперь выступаю с концертами. - Значит, пробилась? - Можно сказать, что да, - ответила Салтыкова. Она выглядела прекрасно, лет на двадцать пять, не больше... От нее чудесно пахло незнакомым, горьким ароматом, косметика была безупречна, одежда явно приобретена за границей, а над волосами поработала не тетя Нюра из ближайшей парикмахерской... Внезапно Зинаиде Самуиловне стало жарко, и она прошептала: - Сколько же мальчегаф ты сдала государству, пока родила троих девочек? В глазах Лиды заплескалось нечто, похожее на страх. - Это вы? - Я, - кивнула Зинаида Самуиловна. - Девочки не мои, - тихо ответила Лида. Зинаида вздернула брови. - Да ну? - Вера моя, - поправилась Репнина, - вы тогда ко мне в больнице в палату приходили, когда она на свет появилась, а Галя и Тоня - неродные, но так получилось, что живут со мной. - А-а, - протянула Зинаида Самуиловна, - ясненько теперь, значит, с тем мужиком, ну, которому больной ребенок не был нужен, ты развелась? Лида молча кивнула. - Правильно, - одобрила доктор, - неприятный тип! Неожиданно Лидочка ухватила ледяными пальцами руку Зинаиды Самуиловны: - Господи, это все он, Андрей, я не хотела оставлять мальчика, а он настаивал, требовал, говорил: "Качну, если домой принесешь!" - Нормальная женщина решит эту ситуацыю в пользу ребенка, - жестоко заметила Зинаида. - Боже, ну какая я тогда была женщина, - воскликнула Лида, - сама ребенок запуганный да еще любила Андрея до умопомрачения, вот и пошла у него на поводу... Да если хотите знать, все время сейчас мучаюсь, что с ним, как живет, ест ли досыта. - Она махнула рукой, потом то ли закашлялась, то ли заплакала. Внутри Зинаиды Самуиловны шевельнулось что-то слегка похожее на жалость. - Ну-ну, - проговорила она, - ладно, видишь, как глупость-то оборачивается.
|